никто. Абсолютно никто. Просто инструмент. И первый среди тех, кто так считал, стоял прямо перед ней. Даже сейчас, воспитав в себе стержень и презрение к окружающим, ей там не жить.
Блаас же, скрывавший эту информацию от Совета и сейчас оказавшийся в центре всеобщего внимания, лишь слегка ухмыльнулся. Он не заставил себя долго ждать и уверенно сказал:
– Моя ученица действительно была на попечении у Белых, но на данный момент ее наставником являюсь я. Ритуал проведен, все условия соблюдены. – В голосе магистра Блааса слышалась насмешка.
Он мог себе позволить такое пренебрежение правилами. Только отсутствие желания разделяло его и пост Главы Синих. Присутствующие это знали.
Приятный женский голос озвучил вопрос, витавший в воздухе:
– Магистр, вы знали это с самого начала?
– Да. – Блаас по-прежнему был невозмутим.
– Позвольте поинтересоваться, чем же тогда обусловлен ваш поступок? Вы ведь не хуже нас знаете все последствия такого решения.
– Жалость. – Он пожал плечами. – Не поверите, обычная человеческая жалость. Вы бы видели, как ее бывший наставник – тогда я, конечно, еще не знал, кто именно ее учил, – загонял девчушку. Кожа до кости, без слез не взглянешь.
Фрей хмыкнул.
Уж тому, что его наставник пойдет на поводу у эмоций, он ни капли не верил. Тот был еще тем старым прохвостом. И у всех его решений имелась четкая логика с далеко идущими планами. Но Фрей все же бросил взгляд на фигурку девушки, стоящей рядом. Невысокая, стройная. И при этом все приятные глазу признаки настоящей женщины у нее были в достатке. Взгляда не отвести. Сейчас выражение «кожа да кости» не совсем ей подходило.
Лис почувствовала взгляд сбоку и быстро перевела глаза на парня, сразу уловив весь ход его мыслей. Если бы взглядом можно было заморозить в ледышку, то в помещении стало бы на одну ледяную скульптуру больше.
Валхейм взял слово. Он был недоволен, речь звучала угрожающе.
– Это не служит оправданием вашего поступка! И теперь я ясно вижу причину вашего сокрытия этой юной девушки от Совета. Повторю слова своего Белого коллеги: у этого решения будут последствия.
Он был недоволен. И одновременно рад. Нашелся повод унизить потенциального соперника за место Главы в клане.
Блаас слегка мотнул головой. Это можно было расшифровать, как снисходительное «ну-ну».
Валхейм просчитывал ситуацию. Нужно было реагировать. Он обратился к Аберфорту:
– Мы разберемся в ситуации, принимая во внимание участие в ней Белого клана. О решении мы вам сообщим.
– Решение мне нужно сейчас. – Аберфорт обвел тяжелым взглядом всех собравшихся.
– Со всем нашим уважением, но это невозможно. Нужно разобраться в обстоятельствах, вопрос серьезный, – произнес женский голос.
Белый неожиданно громко расхохотался. Смех зловеще разлетелся по всем углам, отражаясь от голых стен. Такого не ожидали. Постепенно он успокоился.
– Да, вопрос серьезный, но недостаточно. У меня второе обвинение. Нападение на магистра Белого клана.
Члены Совета зароптали. Ситуация усугубилась. Очередное нарушение договоренности между кланами. Еще более значительное.
– Кто? – глухо бросил Валхейм. После этих слов он встал и облокотился кончиками пальцев об стол, вперив взгляд в человека, бросившего такое обвинение.
Белый, не говоря ни слова, указал пальцем в сторону Лисбет. Теперь все с удивлением перевели взор на молчавшую все это время девушку. Как юная ученица могла напасть на магистра другого клана? О чем она думала? Да еще и осталась после этого жива? Вопросы витали в воздухе.
Лиса продолжала спокойно стоять, уверено глядя перед собой, но внутри у нее бушевала буря эмоций. И все эмоции были отголоском одной конкретной – страха. Животного страха. Внутри все перекрутилось. Ей было тяжело дышать. Она была готова броситься вон из этого здания и бежать куда глаза глядят. Но оставалась небольшая надежда, что все образуется и ее не тронут. За такое обвинение с ней могли сделать самое худшее. Выгнать. Закрыть для нее магию. При любом раскладе ее дальнейшая жизнь предвещала быть очень тяжелой. Она продолжая стоять.
– Блаас, – обратился Валхейм, отбросив официальность, – что за учеников ты себе набрал? Один карманник, вторая… от второй вообще одни беды. К тому же еще и с магией двух цветов. Бездарность, – припечатал в конце Синий и задал вопрос конкретно девушке: – Это правда?
Лисбет быстро отрицательно мотнула головой. Копна белоснежных волос разлетелась в разные стороны и, сделав движение туда-обратно, успокоилась, разлегшись на плечах застывшим вспененным водопадом. Ответить она не могла, ком в горле мешал произнести слова опровержения вслух.
– Бездна, – достаточно громко прошептал приятный женский голос.
Кто бы из присутствующих ни бросал на нее взгляд, каждый поражался ее невозмутимости и уверенному превосходству во взгляде. Холодная маска отчужденности, с которой Лисбет так свыклась за последние годы, никого не пропускала внутрь. А также не выпускала наружу истинные эмоции. Ее молчание дополняло эту картину.
– Магистр Гинс, – сказал Валхейм, – повторюсь, мы разберемся по всей строгости. Если все, что вы сказали нам сегодня, – правда, это горе вернется под крыло вашего клана. Таково мое решение.
После этих слов девушка перестала слышать, о чем дальше шел разговор. По отголоскам уверенного и знакомого голоса, долетавшего до ее затуманенного сознания, она поняла, что к беседе подключился наставник. Она погрузилась в свои мысли, пытаясь понять, в какой момент она прогневала судьбу, что, несмотря на все старания, печать беды идет за ней следом. И, видимо, скоро догонит. Что делать
