будет занято актёров? — поинтересовался замминистра и напомнил: — Ты имей в виду, чем больше актёрский состав, тем дольше им между собой сыгрываться.
— Да помню я это, — отмахнулся я. — Поэтому, ик, в фильме, который я забабахаю, ик, будет участвовать только один актёр. И актёром этим буду я!
— Ик, — сказал на это замминистра и надолго задумался.
Через десять минут, услышав в общих чертах сценарий, ошарашенный Мячиков небодрой походкой удалился на своё место за столом, а я вернулся к Мотьке.
Налил фужер, поднял тост за себя и за Сашку и, с удовольствием выпив, вымолвил крылатую фразу, когда-то вложенную Ильфом и Петровым в уста Остапа Бендера:
— Лёд тронулся, господа присяжные председатели! Командовать парадом буду я, ик!
И, выпив ещё, перестал икать.
«Ну, вот, Вася, тебя опять прогнули. Ты опять, Вася, согласился», — тут же начнут критиковать некоторые голоса.
«Да чего вы, в натуре, смотрите на это под прямым углом-то? — поднимая очередной тост за себя, скажу я. — Шире смотрите! В чём меня прогнули? Не дали приз? Дали, но ведь не первый? Ну так ведь это даже хорошо! Почему? Да потому, что моё третье-четвёртое место всему миру показывает, что в СССР кроме меня и Васина ещё хоть кто-то есть и может кое-чего творить».
«Это некорректная отмазка, — всё-таки продолжат негодовать голоса. — Так можно оправдать всё, что угодно».
«Можно, — соглашусь я, отбирая салат у Мотьки, — но я этого делать не буду. Я привык смотреть на факты! А они таковы, что с „Привидения“ я бабок точно нормально срублю, невзирая на то, что он занял третье или какое там место. Фильм шедевр и крутить в кинотеатрах мира его будут с удовольствием. Что же касается нового фильма, то есть у меня задумка. И если кто-то считает, что я прогнулся, то не буду его переубеждать, потому что смысла в этом нет. Нужно опять-таки смотреть на факты. А факты покажут, что я, сделав новый фильм, приобрету намного больше, чем потеряю. Точнее сказать, потеряю я относительно мало — всего дня два-три своего времени. А вот приобрету много. Что именно? Да до фига чего! Всего и не перечислишь! Это и деньги, это и слава, это и почёт, это и уважение, а ещё очередным быстро снятым мегашедевром я покажу, что мои успехи с предыдущими картинами были не случайны. Уверен, что всего вышеперечисленного более чем достаточно для того, чтобы в очередной раз пойти на авантюру».
«Ну, раз ты так уверен, то дерзай!»
«Благодарю вас!» — сказал себе я и поцеловал жену.
— Саша. Хватит целоваться. Ты же обещал спеть новую песню, — произнесла Марта, улыбнувшись мне.
— Обещал? Гм… А разве обещанного не три года ждут? — съязвил я.
— Нет, не три, — воскликнула она, поднялась и, пользуясь тем, что музыка пока не зазвучала, крикнула на весь зал: — Товарищи! Давайте все вместе попросим Сашу пройти на сцену и спеть!
Гости тут же отреагировали на иностранную речь, и как только переводчики перевели с английского на наш, синхронно заголосили:
— Просим! Просим!! Просим!!!
Идти на сцену мне было лень, да и ноги немного от усталости уже подкашивались. Поэтому идти или не идти, вопроса уже не стояло.
Недолго думая, попросил сидящего неподалёку Севу принести гитару и микрофон прямо к моему столу.
И уже через минуту, предварительно утолив жажду, под всеобщее изумление, я исполнил очередной мегашедевр.
https://www.youtube.com/watch?v=vhQc26FTsYE Сыновья России — Кто пчелок уважает
— Ой, Саша, какая трогательная песня, — перекрикивая шум аплодисментов, выкрикнула мне на ухо невеста, когда моё исполнение закончилось.
— Благодарю вас, — вновь поблагодарил слушателей я, вернул гитару другу Савелию и собрался было поцеловать супруге руку, но, заметив кислую мину на лице своего адъютанта, остановился в своём действии и спросил того: — Что случилось?
— Ничего. Всё нормально, — ответил абсолютно не умеющий врать корнет.
— Да говори ты! Не мямли! Говори чётко и понятно — как я учил. Всё равно ведь узнаю, — открыл истину Великий Провидец.
— Саша, не хочу тебе праздник портить. Давай завтра поговорим, — продолжил компостировать мозг друг Савелий.
На это я ему с присущей мне прямолинейностью заявил:
— Не компенсируй ни хрена тута! А ну!!!
— Э-э, — ответил на этот блатной спич кореш и всё же, несмотря на радующихся рядом людей, открыл своё горе-печаль. — Меня из комсомола исключили. Только что узнал.
— Исключили⁈ — удивился командор и поинтересовался: — И что, тебя вновь пионером сделают? А можно их попросить, чтобы и меня перевели на более низкую ступень?
— Саша, прекрати шутить! Это серьёзно!
— Так я и не шучу. Я тоже серьёзно. Я всегда был и остаюсь пионером. И готов пионером умереть. Поговори с товарищами, чтобы они мне навстречу пошли и вернули всё взад.
— Мне кажется, ты шутишь. А ведь нам не до шуток, — вздохнул тот.
— Нам? Ты имеешь в виду кого? Или ты к себе на «Вы» обращаться стал?
— Нет. Я имею в виду Юлю. Её тоже исключили.
Глава 10. Исключение
— Исключили Юлю? Да ладно тебе! А её-то за что⁈ — ещё больше удивился я. — Ведь она умница-красавица. Да к тому же известная мировая звезда!
— За то, за что и меня, — продолжил вздыхать Сева.
— А тебя за что⁈ — вновь задал я очередной вопрос и взбесился: — Чего я из тебя тяну по фразе⁈ Что время теряем⁈ Говори, как есть, а уже после этого дальше горевать продолжишь! Рассказывай!
И тот начал свой рассказ…
Оказалось, что в их институт пришло несколько писем. Все они были анонимными, но в связи с тем, что писем было много, комсомольская ячейка не могла не отреагировать. Но как только комсорг вник в суть проблемы, то понял, что его компетенции недостаточно. Он обратился в партийную организацию, и за это дело взялась партийная номенклатура.
В конце концов, судя по всему, информация о том, что советские граждане вели себя за рубежом вызывающе и позорили честь советского человека, ушла на самый верх. Очевидно, что были привлечены мощные силы, которые и решили исключить из комсомола двух аморальных личностей.
И вот, оказывается, вчера было собрание, на котором Севу с Юлей отчитали по всей программе и сказали, что решение будет принято позже и о результатах им сообщат. Вот и сообщили.
— Я только что звонил домой. Мама сказала, что час назад позвонили и сообщили, что её сын исключён. То есть имели в виду меня, — разъяснил всё Сева.
— Это я понял. А Юля откуда узнала?
— Я ей сейчас сообщил о своём исключении, и она тоже сразу домой позвонила. Оказалось, что им тоже звонили и тоже исключили.
— А где она? — посмотрел я по сторонам.
— В гримёрке, то есть в кабинете директора ресторана, которая была отдана нам под гримёрку.
— Э-э, и что она там делает?
— Плачет. Я, собственно, и подошёл к тебе перед песней, чтобы сказать, что мы домой хотим поехать. Чтобы ты не обижался.
— Погоди! Стоп машина! — вздохнул я, потёр ладонями лицо и решил уточнить: — Ты сказал про то, что вам ставят в вину, что вы себя плохо вели за границей. Это, где имеется в виду, в Германии или на Кубе?
— На Кубе. Помнишь, мы придумали, чтобы запугать возможных дебоширов, отчитать перед всем строем наших граждан меня? Вот именно этот момент они мне и припомнили.
— Так это же не по-настоящему было! — опешил я.
Да, тогда, чтобы образумить некоторых загулявших «элитников», я решил пойти на некий вариант запугивания. Вызвал Севу на центр импровизированной площади и с формулировкой «за пьянство» показательно вычеркнул его роль из сценария. О том, что друг Савелий никакие роли в сериале играть был и не должен, я, разумеется, никому не сообщил. Сделана была это сценка для того, чтобы «элитники» утихомирились. И нужно сказать, она произвела огромный педагогический эффект. Во всяком случае, до конца съёмок никаких больше осложнений ни с «элитниками», ни с актёрами у меня не было.
— Ну ладно, это на тебя они наехали. Они думают, что за дело. Это понятно… А Юля-то тут при чём? — так и не понял я.
— Сказали, что она тоже вместе со мной всё это затевала, — замялся Савелий.
— Но вы им на собрании в конечном итоге объяснили, что и как было на самом деле? — с надеждой в голосе спросил я, уже зная ответ.
