песне «от улыбки станет всем светлей?». — В лесу очень здорово.
— Да, я и без лыж заценила местные красоты, — усмехнулась Лера. — На своих двоих можно тоже далеко уйти и неплохо провести время. Но если предложение про лыжную прогулку ещё в силе, то можно сходить покататься завтра с утра.
От улыбки значит станет всем светлей? Словами, между прочим, тоже можно нехило так осветить всё вокруг. А как иначе объяснить, отчего вдруг снег ярче засеребрился, а солнце стало как-то по-весеннему греть? В этот момент я не думал о прошлом, не думал о злосчастном письме, а просто смотрел на девушку и таявшие в её волосах тонкие, точно кружева снежинки, и улыбался, как школьник, ей-богу. Сам даже не понимая почему.
— Завтра вечером я планирую уехать, поэтому будет супер, если остаток времени с утра я посвящу активному времяпровождению, — добавила Лера. — Я подумала, когда ещё мне представиться такая возможность? Но сразу предупреждаю — катаюсь я очень паршиво.
— Ничего, сильно гнать не буду, обещаю, — ответил я.
Завтра она уедет. И наши пути вновь разойдутся.
Навсегда.
Солнце вновь скрылось за тучами. Я мысленно попытался ухватить его последние лучи, но они просачивались сквозь мои пальцы. А собственно, чего я ожидал? Моё предложение наконец благодушно приняли, номер завтра будет в моём полном распоряжении, а эмоции, полученные от лыжной прогулки, можно будет сразу же пустить на подкормку музе, и выдать максимум материала для книги. Идеальный же расклад, ведь так?
Я вновь посмотрел в эти невероятно грустные и невероятно красивые серо-зелёные глаза и понял, что на самом деле, существуют более идеальные расклады.
Глава 13
— Скажи честно, ты в него влюбилась, да? — вопрос Вики поставил меня в ступор. Хотя я и ожидала, что после общения в чате с девчонками, она наберёт меня в мессенджере лично и задаст все интересующие вопросы.
И как ей интернета там на всё хватает, удивительно.
— Я не понимаю, о чём ты.
— Все два года ваших недоотношений ты утверждала, что ты не испытываешь никаких чувств к Косте. И вот сейчас ты выкинула максимально странный номер, в котором на первых ролях выступает глупость, на вторых — глупость, а на третьих несусветная глупость. Ничего не хочешь пояснить? Последний раз, я за тобой замечала подобное очень давно. Напомнить при каких обстоятельствах? — голос подруги доносится слишком чётко. Так как будто она стояла рядом и отчитывала меня, как нерадивую школьницу, распекая на все лады. И не из злобности и вредности, а просто потому, что в глубине души очень за меня переживала. И боялась повторения той истории… Ведь она знала как никто другой через что мне когда-то пришлось пройти.
— Викуль, торжественно клянусь — я не питаю к Захарову никаких романтических чувств. — рассмеялась я, подняв вверх левую руку в подтверждение своих слов, хотя Мезенцева этого и не видела. — Мне просто захотелось развеяться. И поверь, если получится так, что я бессмысленно скатаюсь туда и обратно, меня ещё потом о-о-очень долго не будет тянуть на подобные авантюры.
— Очень на это надеюсь, — протянула Вика. В голосе подруги явно слышалось облегчение, хотя она по-прежнему была начеку. Такая уж Мезенцева, ничего не поделаешь.
Я в очередной раз прокрутила в голове этот разговор, заходя в лобби отеля вместе со своим соседом.
«Ты что в него влюбилась?»
Вопрос никак не хотел уходить у меня из головы. А может Вика, как всегда, попала в точку? Насколько сильно мне будет неприятно, если Захаров бросит меня здесь и останется отмечать праздники с женой? И была ли правдива моя реакция на его последние поступки? Или за злостью и раздражительностью я прячу нечто большее?
Да нет, Штейнке, ерунда какая-то. Захаров — это Захаров. Милый, безалаберный, временами бесячий… и лучший любовник, который у меня когда-либо был. Но ничего более.
И всё-таки лёгкий червячок сомнения предательски поселился где-то на уровне желудка и начал точить изнутри, заставляя меня периодически хмуриться. Захотелось просто усесться на пол в комнате, обхватить себя руками, чтобы успокоиться и избавиться от этого гадкого тревожного чувства.
А что, если я ошибаюсь?
* * *
Я работала в компании уже больше трех лет, когда наш питерский филиал почтил своим присутствием Константин Захаров — один из наших стратегически важных партнёров в сибирском регионе, знающий себе цену красавец мужчина в самом расцвете сил и прожжённый бабник, каких только свет не видывал.
Ещё до того момента, как его нога в дорогих кожаных ботинках переступила порог нашего офиса, ни для кого было не секретом, сколько женщин он уложил вот к этим самым ногам в московском филиале нашей компании. Если честно, как по мне — цифра была сильно преувеличена. А вот после того, как я столкнулась с ним лицом к лицу, я была готова признать, что нет — скорее даже не дотягивала до правды.
Есть такие мужики, которым обаяния матушка природа отсыпала столько, сколько было запрещено законом. И чувства юмора, такого лёгкого, искрометного, от которого сразу поднималось настроение. В плане внешности Захаров был хорош собой, но, если разбирать его типаж на составляющие, убрав его фирменное обаяние и харизму — далеко не Апполон. Высокий, в меру спортивный, с вполне приятными правильными чертами лица, пепельно-русыми волосами и прожигающим тебя насквозь каре-зелёными глазами. Излишне самоуверенный, невыносимо жаркий, бл**ский взгляд. Ничего удивительного, что вся женская половина московского офиса выпрыгивала из трусов при его появлении. Даже несмотря на то, что тот по слухам был уже давно женат.
Я не заводила романов на работе. Даже когда очень сильно нуждалась в сексе или на душе было так гадко и пусто, что хотелось лезть на стену. Принципиально. Я разделяла работу и личное. Как-никак должность руководителя отдела стратегического планирования обязывала меня в первую очередь думать головой.
Поэтому, когда в конце рабочего дня, после двухчасовой демонстрации аналитики за последний квартал, рядом с моим ухом раздалось:
— Поужинаем сегодня вечером?
Я была не удивлена и не обрадована данным фактом.
Все уйдут, а я останусь. Ну конечно — Захаров, как хищник, подкрался сзади, пока я, стоя спиной к двери собирала бумаги со стола, и встал практически вплотную, так что я могла разложить по нотам его дорогой парфюм.
— Только ты и я…, - рука как бы невзначай легла мне на талию и притянула к себе. Никакого табуна мурашек, никакого электрического разряда. Я спокойно повернулась к нему, с лёгким любопытством заглянув в его бл**ские глаза,
