паровых двигателей, ни
двигателей внутреннего сгорания, ни реактивных
двигателей, ни электродвигателей.
– Но что же у вас тогда есть? – даже с некоторой обидой
удивился Василий Семенович.
– Да много чего, – сказал Толик, он, видимо, хотел
добавить что-то по поводу двигателей, от которых они
давным-давно отказались, но побоялся еще больше
обидеть Нефедова, и смолчал.
Уже на пороге он остановился и беспокойно оглянулся в
комнату.
– Так он что, так и будет работать?
– Да не беспокойся ты, – сказал Василий Семенович, –
он годами так молотит. Я ж говорю, все нормально.
66
– Ну, хорошо, – согласился Толик, – надо предупредить
ребят в лаборатории, – обратился он уже к остальным
восстановителям, поджидающим их в предбаннике, –
чтобы они не волновались, если вдруг обнаружат или уже
обнаружили
какой-то
неизвестный
объект
электромагнитного излучения. Хотя… – вдруг
улыбнувшись, сказал он, в предвкушении розыгрыша
потер ладони, – ничего не нужно говорить. Сейчас я
загадаю им загадку. Ввек не разгадают.
– Снова шуточки, – неодобрительно пробормотал его
отец.
– А что? Я ничего? – сказал Толик, тут же приняв
совершенно невинный вид.
«Вот так-так, – подумал Нефедов, – а я ведь им тут
мешаю. И угораздило меня с этим холодильником».
– Давайте, я вернусь и выключу, – предложил Василий
Семенович.
– Да ты что! Ни в коем случае! – сказал Толик и даже
схватил его за плечи, направляя к лифту. – Подумаешь
холодильник. Пусть себе работает…
10. ЭНЕРГОВОЛНА
Толик и Виктор остались в лаборатории, а Василий
Семенович и старший восстановитель спустились вниз.
Теперь все реплики прохожих на улице были Нефедову
понятны. Переводчик, работал так, что все вполне
синхронно и даже тем же тоном говорили на его языке.
– Откуда же этот переводчик питается? –
поинтересовался он.
– Из воздуха, – просто сообщил Юрий Евдокимович и
засмеялся над недоверчивым выражением на лице
Нефедова. – Теперь уж я буду тебя удивлять. Ну, надо же…
– сказал он, снова со вздохом, вспомнив конфуз в квартире.
– Твои современники сказали бы про нас, что мы
67
опозорились. Так оно и есть. Ну, да что ж, теперь… Так
вот о питании. Все от светильников до леттрамов и
каботажных космокораблей питается сейчас как бы из
воздуха. Вы такой энергии не знали. Ее можно представить
в виде некой эфирной радиоволны, только это энерговолна.
Она была не изобретена, а открыта, потому что
существовала всегда. Сейчас появились догадки, что она
обладает некими фиксационными свойствами и на ней
(даже без всяких наших восстановительных усилий) уже
записано все, как ты говорил, с точностью паутинки и
листка. Кстати, если это подтвердится, и мы найдем ключ к
прочтению этой записи, то процесс восстановления может
ускориться. Хотя необходимости в этом нет: все равно
земель обитания у нас еще мало. Да и с готовыми землями
еще не все гладко. Тридцать с лишним лет назад у нас была
великая катастрофа: погибло все население планеты Гея.
Но об этом потом. А что касается энерговолны, то, по всей
видимости, она подзаряжается Солнцем. Ну, а мы
научились подпитывать ее при помощи атомных
энергостанций, молний и прочих источников.
– Но она не опасна? – спросил Нефедов. – Стукнуть от
нее не может?
– Может, но через какой-либо преобразователь-
потребитель. Через тот же светильник, например.
Потребители легко настраиваются на энерговолну, а для
живого она не заметна, потому что по своей природе не
похожа даже на радиоволну и находится, можно сказать, в
другом измерении. О том, что пространство куда сложнее,
чем предполагалось, я уже говорил. Лет триста назад у нас
был открыт и своеобразный телепатический канал,
который легко проводит любые послания. Правда, как я
уже говорил, пользование телепатией, особенно для
считывания мыслей аморально, и этим почти никто не
пользуется. УП для передачи информации куда
эффективней. Он, кстати, тоже питается от энерговолны.
68
День был жаркий, и от влаги после дождя, долго
сохраняющейся в бурной зелени, парило.
– Давай-ка, попьем, – предложил Юрий Евдокимович,
когда они проходили мимо яркого автомата с тремя
десятками кнопок с символами различных ягод и фруктов.
Сам он выбрал себе сок какого-то экзотического фрукта,
а Нефедов, не желая рисковать, выбрал яблочный сок.
– А что это у вас бесплатно? – спросил он.
Юрий Евдокимович склонился было над стаканом,
поданным ему автоматом, но остановился и некоторое
время недоуменно смотрел на Нефедова. Василий
Семенович, глядя на изумленного гида, на его нос с
мелкими капельками испарины, уже понял неуместность
вопроса и засмеялся над его замешательством.
– Ну, конечно, бесплатно, – отпив глоток и сообразив,
наконец, о чем вопрос, ответил Юрий Евдокимович.
– Так у вас что, коммунизм, да?
– Да нет, коммунизм-то, кажется, уже прошел, –
неуверенно ответил Юрий Евдокимович. – Надо Толика
спросить, он лучше знает. А, кстати, и в самом деле, что у
нас сейчас? Наверное, ничего нет. У нас же везде одно и то
же: сравнивать не с чем. Это вы были сильны в
определении строя. И слова «строй» у нас в том, вашем
значении, нет. Ну, вот когда все имеют все – это что?
– Коммунизм, конечно, – сказал Нефедов, даже чуть
обиженный за свое время.
– Короче, тут я тебе не помощник, – сказал Юрий
Евдокимович. – Слышал, правда, как-то мельком мысль,
что, коммунизм, мол, был бы не плох, если бы его не
строили специально. Что, в этом специальном усилии была
одна из великих трагедий истории… Да ты не сердись, я,
конечно, специалист по двадцатому веку, но в иной сфере и
такими тонкостями не интересовался. Ну, что? Еще по
стакану?
69
Сок, выпитый Нефедовым, был какого-то изысканного
вкуса, если изысканным может быть просто яблочный сок.
Видимо, это были яблоки неизвестного, ароматического
сорта. Нефедов был бы не прочь и повторить, но из
гордости и некоторой обиды отказался.
Прошагав метров сто, они вошли внутрь оранжевого
сооружения, распахнувшего перед ними двери. Здесь были
только лифты. Юрий Евдокимович объяснил, что это вход
не только в один из филиалов банка памяти, но и на
фабрики, заводы, энергостанции, находящиеся куда глубже.
Все эти предприятия работают в автоматическом режиме, и
люди опускаются туда лишь в особо сложных случаях.
– Глубже всего у нас атомные станции, – сказал он. –
Когда-то от атомной энергии пытались отказаться, но
потом был найден безопасный способ переработки
атомного топлива, очень условно называемый «холодной
возгонкой».
Столбик указателей в этом лифте располагался в
несколько рядов. Юрий Евдокимович прикоснулся к
указателю, расположенному примерно в конце первого
столбика, пояснив, что им надо опуститься на
