Хорошо, что я сидел. А то бы так и грохнулся.
Но я не стал спорить, а просто повертел пальцем возле виска.
Лешка тоже спорить не стал. Но из уважения к старшему брату, который благодаря ему чуть было не улетел в Турцию, у виска пальцем крутить не стал.
– Посмотрим, - сказал он довольно мирно. - Ты только мопед достань.
Ох, этот мопед. Турундыка, словом. Он заводится только на ходу, с горки. Арчил садится на него, кричит: «Который на дороге - брысь на сторона!», отталкивается обеими ногами и мчится под горку. Где-то посередине пути мопед выстреливает, как пушка, а потом начинает реветь, как голодный слон.
Как он только его в городе заводит? Впрочем, что там, в городе, горок, что ли, нет?
– Ладно, - сказал я. - Попробую.
Мне удалось уговорить Арчила. С трудом, но удалось. Конечно, я не стал распространяться, зачем нам нужен его мопед. Наплел, что мы хотим немного прокатиться по пустынной горной дороге. Полюбоваться на козлов-архаров и набрать орехов со старого дерева.
– Тебе здесь орехов мало, да? - спросил Арчил. - Кататься хочешь, да?
В общем разрешение мы получили. Но ехать он приказал очень медленно. А когда, интересно, его турундыка ездила быстро? Если только в своей далекой молодости. И то один раз, наверное.
Мы прямо у сакли уселись на мопед - я за рулем, Лешка сзади.
– Который на дороге - брысь на сторона! - выкрикнул Алешка. Наверное, был уверен, что без этих волшебных слов мопед не заведется.
Мы поехали. Если, конечно, развивающую мопедом скорость - пойти шагом - можно назвать ездой. Позади нас развевался длинным хвостом дымный шлейф. Мопед надрывался, трещал, стрелял, но все-таки ехал.
Алешка всю дорогу болтал ногами. И языком заодно. Я, правда, ничего из его болтовни не слышал. Да я и не прислушивался - не до того было. Все-таки горная дорога.
Но вот мы добрались до того места, где уходила к морю заброшенная дорога. Капитан Володя, помнится, говорил, что там когда-то случился обвал и она стала непроезжей. Так вот ничего подобного! Да, она была крутая и извилистая. Да, по ее обочинам громоздились обломки камней. Но - по обочинам. Будто кто-то старательно убрал эти камни с проезжей части - расчистил путь к морю. Но вот кто?
Я выключил двигатель, и мы, притормаживая, катились под горочку. Дорога петляла. Что там, за очередным поворотом - не видно. И я не один раз подумал: куда и зачем мы лезем? Может, не надо?
А ведь точно - не надо было. Это стало ясно, когда дорога все-таки кончилась - поперек нее стояла нерушимая скала. А перед ней еще более нерушимый страж - человек в камуфляжной форме и с автоматом.
– Стоп! - твердо заявил он. - Проезда нет!
– А мы пешком пройдем, - высунулся из-за моей спины Алешка.
– Нечего вам здесь делать! - и страж демонстративно поправил на плече автомат.
– Как это нечего? Мы купаться приехали! Из Москвы!
– Вот на этом? - глянув на нашего «железного коня», изумился охранник.
Интересно, а что он тут охраняет? Песок на пляже?
Мы слезли с мопеда и начали «качать права».
Охранник довольно терпеливо слушал нас - молча, но поигрывая автоматом. А потом высказался:
– Кругом! Шагом марш! Здесь запретная зона.
Мы переглянулись. Алешка подсказал мне взглядом, что нужно делать. Я ответил ему глазами: «Вас понял, приступаю к выполнению!»
– Ну ладно, - сказал я как старший. - Раз нельзя, значит, нельзя. Вы только помогите нам мопед завести.
– А он заводится? - удивился охранник.
– Иногда. Но только на ходу, - пояснил Алешка. - Вы не подтолкнете? А то он, - кивок в мою сторону, - слабосильный.
Охранник вздохнул: ну что с ними, с этими детьми, поделаешь? Главное - чтобы они поскорее отсюда умелись.
Он закинул автомат за спину. Алешка уселся за руль, скомандовал:
– Раз, два - взяли! Пошла тележка! Которые на дороге - брысь!
Я добросовестно потолкал немного мопед вместе с охранником, но очень быстро «запыхался и устал» и незаметно отстал. А когда они все трое - Алешка, «конь» и страж в камуфляже - скрылись за поворотом, помчался назад. К той самой скале, которая нерушимо преграждала проезд.
Да, проезд она преграждала. А вот проход - в ее толщу, был. Правда, его тоже как бы не было. Наличествовала только стальная дверь. Запертая на два гаражных замка.
Я их даже трогать не стал - вдруг тут еще и сигнализация. Да и времени в обрез: как бы у охранника не возникло подозрений. И помчался вдогонку.
Догнал я их, в самом деле запыхавшись, на самом верху, у перекрестка. Они там стояли втроем: молчаливый мопед, виноватый Алешка и рассерженный охранник.
– Все ты врешь, - услышал я слова стража. - Ни фига он у тебя не заводится! Он только под горку у тебя катится! Вот и катитесь отсюда!
А мы и рады! Выкатили мопед на нормальную дорогу, докатили до уклончика и спокойненько завелись. А охранник, небось, возвращаясь на свой таинственный пост у железной двери, услышав наш треск и тарахтенье, не раз за автомат схватился. Да, досталось ему поработать. Алешка здорово его погонял - он нарочно не включил передачу, а без этого никакой, даже мопедовский, двигатель не заведется…
Мы немного отъехали и остановились.
– Железная дверь в стене, - коротко доложил я.
– Едем к Володе, - коротко высказался Алешка. - Мне почему-то кажется, что именно здесь грабители складывают украденное.
Мне, правда, так не казалось, но спорить с Алешкой я давно уже отвык.
И мы поехали в город.
В Майском получился облом. Капитана Володи на месте не оказалось. Как нам вежливо объяснил дежурный, он находится «в местной командировке».
– Обедает, что ли? - уточнил Алешка.
Дежурный за Володю не обиделся:
– Он у нас уже целый месяц не обедает.
– Банду ловит! - ляпнул Алешка.
– Шли бы вы отсюда, - вежливо попросил дежурный.
Мы ушли. Решили пошататься по городу. Ведь мы тут ничего еще не видели. Ну и ничего особенно там не было. Хоть и хорошее название - Майский, но городок был пыльный, одноэтажный в основном, и каждый дом за высоким каменным забором. А за забором - фруктовые деревья, виноград и злые кавказские овчарки.
Наконец мы вышли на главную площадь, недалеко от вокзала. Вот здесь стояла, явно гордясь изо всех сил своим ростом, многоэтажная гостиница. Она называлась коротко и странно - «Отель». Перед ней был газончик со скамейками и фонтаном. Воды в фонтане не было. Только в центре его торчал голый мальчик из камня, душил в руках, прижимая к груди, здоровенную каменную рыбу, из пасти которой торчала ржавая трубка. Зато за мальчиком стоял запачканный птицами памятник. Наверное, поэту. Потому что одну руку он задрал высоко и в сторону, а в другой держал распахнутую книгу. А, может, это был не поэт. Может, это артист, который читает со сцены плохо выученные стихи. Впрочем, памятник был так запачкан и так постарел, что догадаться о профессии того, кому он поставлен, было трудно.
