— Я забочусь о своей дочери больше, чем ты себе можешь представить, Кэролайн, — тихо сказал он. — Она часть меня и во многом на меня похожа. Я надеюсь, что со временем она и тебе станет небезразлична.
Она не желала об этом думать. Стоит ли привязываться к кому-то из них, если она собирается уехать в Америку?
— У меня есть некоторые соображения по поводу Розалин, Брент, — все-таки сказала она.
Он вздохнул.
— Говори.
Кэролайн посмотрела ему в глаза.
— Она умеет обслуживать себя? Брент прищурился.
— Что ты имеешь в виду? Кэролайн покраснела.
— Я имею в виду, может ли она сама ходить в туалет. Он удивился такому вопросу, но не смутился:
— Да, может. А почему ты спрашиваешь? Кэролайн помолчала, собираясь с мыслями.
— Мне кажется, что четырехлетний ребенок, который способен сам о себе позаботиться, просто воздействует на взрослых, перетаскивая их вещи из комнаты в комнату. Эта хитрая девчонка нарочно спрятала мои туфли в голубой гостиной…
— Она спрятала твои туфли в голубой гостиной? — переспросил он, усмехнувшись.
Она укоризненно посмотрела на него:
— Ты не слушаешь то, что я говорю, Брент. Он посерьезнел.
— И что же ты говоришь? Она быстро выпалила:
— Мне кажется, она не такая уж ненормальная.
— Кэролайн, я — ее отец…
— Ребенок, который способен заранее планировать свои действия и влиять на взрослых, вполне разумен, — решительно перебила она. — У нее нормальное мышление, а причинять хлопоты — единственный способ привлечь себе внимание.
— Ты хочешь сказать, что она спрятала твои туфли и порвала твои книги, чтобы привлечь к себе твое внимание?
— Нет, — твердо заявила Кэролайн. — Я думаю, она это сделала, чтобы привлечь твое внимание.
Он покачал головой:
— А я так не думаю. Если бы она была разумной, она не стала бы причинять мне страдания. Твоя теория не имеет смысла.
— Вовсе нет! Она обычная маленькая девочка, которая долго не видела своего любимого отца, а когда он вернулся, у него появилась жена. Теперь ей приходится делить любимого человека с незнакомой женщиной.
Он нагнулся вперед и уперся локтями в колени, сцепив пальцы перед собой. Он казался неуверенным, и это позволило ей проявить настойчивость. Встав прямо перед ним, она заставила его поднять на нее глаза.
— Брент, — медленно начала она, — тебе никогда не приходило в голову, что единственная проблема Розалин состоит в том, что она ничего не слышит?
Он хохотнул:
— Она прекрасно слышит.
Кэролайн улыбнулась:
— Хорошенько подумай над моими словами.
Она ожидала, что Брент не согласится, но он задумчиво опустил глаза.
— С чего ты взяла? — наконец спросил он. Кэролайн провела по лбу тыльной стороной ладони.
— Она все время молчит. Она не откликается на свое имя, ее не раздражают громкие звуки. Вчера у нее за спиной неожиданно заржала лошадь, а она даже не обернулась.
Он недоверчиво покачал головой.
— Если подумать, в этом нет ничего невероятного, — настаивала Кэролайн. — Обычно люди молчат, если они ничего не слышат.
Брент долго смотрел на ковер у своих ног, потом тихо признался:
— Такое объяснение не приходило мне в голову. — Он взглянул на Кэролайн. — Неужели ты думаешь, что Недда тоже ничего не заметила? Ведь она вырастила Розалин.
Кэролайн кивнула:
— Скорее всего Недда по-своему заботилась о ней, но глухоту ребенка могла заметить только ее мать. Или… отец. А тебя чаще всего не было рядом, да?
Он кивнул.
— Ты же видишь, — продолжала Кэролайн, — что девочка растет, но так и не научилась разговаривать. И ей приходится общаться со взрослыми единственным доступным ей способом, и вы решили, что у нее голова не в порядке. — Она опустилась на диван. — Я думаю, что она либо родилась глухой, либо стала такой после лихорадки. Насколько я знаю, с детьми такое случается.
Брент быстро встал и начал расхаживать по комнате.
— Глухих детей обычно помещают в специализированные интернаты, верно?
— Да, если это дети из бедных семей. В семьях с относительным достатком это решение зависит только от родителей.
— Ясно.
Он остановился и взглянул на нее в упор. Его руки были скрещены на груди, а ноги расставлены, как у солдата, готового идти в бой. Кэролайн знала, что он сейчас скажет.
— Я не стану отдавать мою дочь в интернат. Я не хочу с ней разлучаться. Я предпочел бы, чтобы она всегда жила здесь, под моей опекой.
Кэролайн удовлетворенно вздохнула.
— Я так и думала. — Она потерла руки, тщательно подбирая слова. — Пойми, Брент, Розалин нужно научить разговаривать с людьми. Если разрешишь, я попробую этим заняться.
— Если она не умеет говорить и ничего не слышит, как же ты научишь ее обдаться с людьми, Кэролайн? — спросил Брент, прищурившись.
— Она может находить связи между предметами, шевелить губами, жестикулировать, писать, в конце концов. В этом смысле ее возможности неограниченны.
Он промолчал. Кэролайн встала, взяла в руки его большую теплую ладонь и нежно ее пожала.
— Я думаю, что Розалин такая же смышленая, как большинство детей ее возраста, — с чувством сказала она. — Если ты и дальше будешь только ее кормить, одевать и отпускать бегать по поместью, ты ее обманешь. В ней течет твоя кровь, и она заслуживает лучшей участи.
Он долго смотрел на жену, вбирая в себя каждую черточку ее лица, потом медленно поднес ее руку к своим губам и поцеловал в запястье. У Кэролайн ослабели колени, а дыхание участилось. Она попыталась отдернуть руку, но он не отпустил. Уголки его губ приподнялись в странной усмешке.
— Ты сделаешь это для нас, малышка? — ласково спросил он.
— Я сделаю это для Розалин.
Брент продолжал смотреть на жену потемневшими глазами, сжимая ее руку. Потом он внезапно нагнулся и провел губами по ее виску. Кэролайн медленно таяла от его нежных прикосновений.
— Если у тебя получится, — пробормотал он, целуя ее в щеку, — мне придется тебя отблагодарить.
Его язык двинулся к ее ушку.
Кэролайн содрогнулась и инстинктивно подалась вперед, забыв обо всем на свете.
Брент припал губами к ее губам. В этом поцелуе не было страсти — одно лишь тепло. Наконец он поднял голову и, посмотрев ей в глаза, прошептал:
— И еще одно, Кэролайн…
Она моргала, очарованная его лаской.
Брент усмехнулся и обхватил ее лицо ладонями.
