имеешь в виду, Солор, - радость с лица Фаделя пропадает.
- Твоя ночь в Мюнхене дала мне возможность сложить все обстоятельства воедино и понять всю твою затею, Ибрагим Давидович, - приподнимаю подбородок и смотрю на своего врага.
- Что ты мелешь? – он устремляет свой острый взор на дворецкого. – Стефан, он опять шлялся по клубам?
К просыпающемуся ужасу противника, мой человек безмолвствует. Тогда Фадель сканирует меня взглядом.
- Что ты задумал, щенок?!
- Ты ведь знал, что я не твой сын? – удерживаю с ним зрительный контакт, чтобы улавливать каждую его эмоцию.
- Не говори чушь! – расправив руки по швам, сжимает их в кулаки.
- И про Николь ты тоже прекрасно знал, - поставив локти на подлокотники, подаюсь вперёд, - ты ведь дал команду надавить на девчонку? Слишком уж вовремя она появилась. Именно тогда, когда тебе потребовался кровный наследник.
- Солор! Имей силу принимать поражение! Если анализ покажет, что ты не мой родной сын, - Ибрагим трясет передо мной вторым конвертом, - это ещё не значит, что я откажусь от тебя.
С шумом выдыхаю, откинувшись обратно в кресло.
- Теперь я вижу, что ты знал. Знал, кто мой настоящий отец. Но он далеко не простой человек, чтобы избавиться от меня и развестись с моей матерью. А иметь рычаг давления на такого большого человека весьма и весьма неплохо. Чем ты и успешно пользовался все эти годы.
Ибрагим, не найдя на меня управы, судорожно начинает распечатывать конверт. Выглядит это, мягко говоря, смешно. Что и вызывает у меня жалостливую улыбку.
- Но ты никак не мог смириться, что существуют люди сильнее тебя. Мой отец успешнее, богаче и могущественнее. Тебе это не давало покоя. И ты, будучи человеком с жалкой и никчемной душонкой, примчался к нему и предложил слияние компаний. И чтобы непременно ты её возглавил, а мой отец должен был смириться с ролью второго плана.
Он вынимает результаты ДНК.
- Но он отказал тебе и тебя это покоробило. Скрутило так, что ты бросился осуществлять план мести. Тебе нужно было всеми правдами-неправдами убрать меня из списка твоих наследников. Но убрав, публично изобличив, куда эффектнее и сильнее в твоем понимании, Фадель.
- Не понимаю о чём ты, - он меняет тактику и переходит на холодно-отстранённый тон.
Мотаю головой, не переставая поражаться грязной игре своего «отца». Его взгляд падает на документы. С непроницаемым выражением лица он их изучает. Вскидывается до морщинистой гармошки на лбу.
- Ты не мой сын.
- И ты об этом прекрасно знал, Ибрагим, и использовал, как рычаг давления сам знаешь на кого!
Хозяину дома плевать на мои слова, он лишь в ответ цинично улыбается.
- Выведите его, - небрежно бросает он охране, и они дружно трогаются с места.
Только вот охранники спешат не ко мне, а к нему. Хватают его под руки. Результаты анализов вылетают из его пальцев.
- Что вы делаете, придурки?! – Фадель всеми силами пытается вырваться из крепких рук секьюрити, но тщетно.
Стефан и Шевах Евин спокойно расступаются, пропуская их к выходу.
- Ублюдок! – брюзжа слюной, кидает он мне напоследок.
- Я так рад от тебя наконец-то отделаться и защитить мать! – рычу с распалённым гневом вслед чудовищу.
Облегчённо выдыхаю, когда его уводят. Взглядом ищу упавший лист с анализами ДНК. Он валяется на полу, и рядом с ним останавливается пара женских туфель.
Глава 24.
Солор
Ухоженная рука поднимает его. Я меж тем подаю знак дворецкому проводить господина Евина и помощника «отца» в гостиную. С ними мне ещё нужно переговорить.
- Как хорошо, что ты не его сын, - мама передает мне документ, - если бы мне тогда в те двадцать два года мои теперешние мозги, я бы лучше сбежала, но никогда не вышла бы за Ибрагима. Никогда, - особо подчеркивает она.
Нахожу взглядом нужную строку. Вероятность отцовства равна – ноль процентов.
Камень свалился с души.
Хороши слова и доверие, хороша дружба и связь семьи, но как хорошо, что всё это имеет письменное подтверждение.
- Я покажу это Николь. Она хотела знать…
Складываю бумагу и аккуратно засовываю во внутренний карман пиджака.
Ловлю на себе внимательный взгляд матери.
- Что будем делать с ней?
- Давай не будем гнать лошадей впереди паровоза. Зрелище будет так себе, - скороговоркой отвечаю я.
- Я думаю и переживаю за то, что…
Делаю широкий шаг к родительнице и, бережно обхватив её за плечи, требовательно произношу:
- Предоставь это мне. Не лезь к Николь. Я сам разберусь. Поняла?
Она долго вглядывается в мои глаза и спустя минуту лениво произносит:
- Поняла.
Разжимаю пальцы и, не прерывая невидимую зрительную нить, делаю шаг назад.
- Надеюсь, ты меня услышала. Не трогай Николь, не провоцируй меня.
- Я же сказала, что не буду.
- Иди к себе. Обеспечь себе алиби.
Мать молча уходит, а я спешу в гостиную.
Разобравшись с оставшимися вопросами, отпускаю генетика и фаделевского менеджера. Теперь он мой работник. С потрохами.
Достаю телефон, набираю один очень интересный номер. Второй раз за два дня.
- Да.
- Это я.
- Да, я знаю, - слышу, как собеседник улыбается, а на заднем фоне играет клубная музыка.
- Спасибо за помощь, Сулейман! Я теперь твой должник.
Если бы мне кто-то сказал ещё два дня назад, что я когда-нибудь произнесу эти слова, я бы ни за что ему не поверил.
- Дело ещё не сделано. Приезжай в мой клуб. Здесь Адель. Надо чтобы всё выглядело безупречно. Чтобы ни одна канцелярская крыса не подкопалась. Я жду тебя, Солор.
- Еду, - вырубаю телефон.
Чеканю широкий и уверенный шаг по гостиной, но какое-то странное чувство заставляет меня обернуться и посмотреть наверх, на лестницу, ведущую на второй этаж.
Тому причина – Николь.
Нужные люди уже в курсе, никто не выпустит её из «клетки». Отбрасываю несвойственную мне сентиментальность подальше и решительно направляюсь к выходу.
Глава 25.
Солор
- Приветствую, - с улыбкой Сулейман похлопывает меня по лопатке, киваю ему и присаживаюсь рядом за барную стойку, - выпьешь?
- Не откажусь.
Он делает знак бармену, тот приступает к заказу.
Сулейман выглядит расслабленно и счастливо. Не помню его с кислой миной. Всегда задорен, душа компании. Скука и уныние – это
