Книга Ботаник - Рамона Грей

— Да, — отозвалась я, наблюдая за тем, как Лютер и его друг Ноа сражаются на пластиковых мечах на лужайке перед гостиницей. — Разве ты не сказала Лютеру, что он не сможет играть с Ноа месяц после несанкционированной поездки в Хейвенпорт?

— Говорила, но у Лизы возникли срочные дела на работе, а Джастин на этой неделе в командировке, поэтому, когда она позвонила и спросила, смогу ли я забрать Ноа и присмотреть за ним несколько часов после школы, не смогла отказать, — призналась Оливия.

Она мягко улыбнулась, наблюдая за двумя мальчиками.

— Наверное, я бы все равно скоро сдалась. Одно дело — лишить Лютера гаджетов, но трудно запретить ему общаться с лучшим другом. Даже если он напугал меня до смерти, сбежав на поиски Бена.

— Я понимаю, — кивнула я.

— Давай, вернемся к Луке. Почему ты думаешь, он не хочет спать с тобой? — спросила Оливия.

— Понятия не имею. Я знаю, дело не в стыде за то, что его привлекает толстушка, но кроме этого… я не понимаю.

— Может быть, ему не нравится случайный секс? — предположила Оливия.

— Он сказал, что не хочет отношений, — заметила я.

— Верно, но не хотеть отношений и нормально относиться к случайному сексу — это две разные вещи, — отметила подруга.

— Верно. Но все же мне кажется, здесь что-то другое. Что-то более глубокое, как трагическая история, которой он не хочет делиться. Не спрашивай меня, почему я так думаю, ведь у меня нет для этого никаких оснований. Просто интуиция, — поделилась я.

Несколько секунд мы сидели молча, прежде чем я вздохнула и сказала:

— В любом случае, это не имеет значения. Он не собирается спать со мной, и точка.

Далекий раскат грома заставил Лютера и Ноа взглянуть на небо, но потом они возобновили бой на мечах.

— Сколько еще времени понадобится, чтобы закончить уборку сада? — спросила Оливия.

Я пожала плечами.

— Наверное, еще одни выходные? Мы работали над ним почти каждый вечер последние две недели, и теперь сад выглядит значительно лучше. Вчера вечером я болтала с бабушкой по видеосвязи, и она забронировала билет домой на следующий месяц. Я очень хочу, чтобы она увидела преображенный папин сад.

Оливия внимательно посмотрела на меня.

— Правда? Ты выглядишь подавленной.

— Я просто устала, — отмахнулась я.

Прежде чем Оливия успела задать мне еще один вопрос, входная дверь открылась, и на крыльцо вышел Бен. Оливия улыбнулась ему.

— Привет, милый, как продвигается монтаж?

— Хорошо. Я почти закончил на сегодня. Во сколько прибудут гости? — спросил Бен.

— В любой момент. — Оливия подскочила, когда Ноа агрессивно замахнулся на Лютера и опрокинулся в своем инвалидном кресле.

— Я займусь им. — Бен бегом спустился по лестнице. Мы молча наблюдали, как он поднял и усадил Ноа в инвалидное кресло. Смахнув грязь и траву со штанов Ноа, Бен присел перед ним, и мы услышали, как он интересуется у Ноа, не ушибся ли он.

Ноа покачал головой, и я рассмеялась, когда Лютер запрыгнул на спину Бена, а Ноа ударил Бена в живот своим пластмассовым мечом.

— Боже мой, — простонала Оливия. — Они устроили для Бена ловушку.

Я снова засмеялся, когда Бен потянулся и снял Лютера со своей спины. Держа Лютера под одной рукой, как мешок с мукой, другой рукой он вытащил Ноа из его инвалидного кресла и засунул его под мышку, как футбольный мяч. Оба мальчишки болтались в его руках, визжа от смеха, пока Бен шел через лужайку к большому мусорному баку, прислоненному к стене дома.

Ребята визжали и кричали, слушая как Бен грозился выбросить их обоих в мусорный бак. Я рассмеялась, а Оливия лишь весело покачала головой.

— Они втроем просто чокнутые.

— Определенно, — согласилась я. Еще один раскат грома и вспышка молнии вдалеке заставили меня засобираться. — Я лучше пойду. В шесть тридцать мы должны встретиться с Лукой у бабушки.

— Сегодня вы мало что успеете сделать. Надвигается сильная гроза, — посмотрев на запад, где густые черные тучи омрачали небо, заметила Оливия.

— Наверное, нет, — признала я, но не могла заставить себя написать Луке и отменить встречу. Последние недели я проводила с ним каждый вечер, и мысль о том, что мы не увидимся сегодня, заставляла меня испытывать тоску и одиночество.

«Это нехорошо, Айрис. Совсем нехорошо».

Мой внутренний голос не говорил мне ничего нового, но что, черт возьми, я должна делать? Я влюблена в Луку Сандерса уже много лет, и теперь, проведя с ним достаточно времени и воочию убедившись, насколько он умен, уверен в себе и весел, эта влюбленность переросла в нечто более глубокое. И это одновременно и волновало, и настораживало меня. Полюбить парня, с которым ты даже не спала, странно и невозможно, но я не могла игнорировать то, что чувствовала рядом с ним.

— И все равно ты собираешься встретиться с ним у бабушки? — уточнила Оливия.

— Да. — Я уставилась на свои руки, сцепленные на коленях. — Мне кажется, я влюбляюсь в него.

Я услышала резкий вздох Оливии, но она обняла меня и ободряюще улыбнулась.

— Хорошо.

— Хорошо? Это все, что ты скажешь, — удивилась я.

Подруга пожала плечами.

— Я влюбилась в Бена примерно за три целых две десятых секунды, так кто я такая, чтобы говорить, будто это слишком быстро?

— Последние пару недель мы проводили много времени вместе, и я думала, мы будем работать в тишине, но нет. Мы болтаем, — принялась рассказывать я. — Лука делится со мной разными вещами, а я с ним, и у нас довольно много общего. Ну, кроме разве того, что он жуткий ботаник, обожающий компьютерные игры, а я едва умею играть в «Пакмена».

Оливия улыбнулась мне.

— Хорошо иметь разные хобби.

— Так и есть. Лука совсем не такой, как я думала. Шейнис говорит, что он стесняется женщин, но со мной Лука совсем не робок. Он рассказал мне много интересного о своем детстве и растениях. О боже, столько разговоров о растениях, но мне совсем не скучно, когда он о них рассуждает. И ему не кажется скучным, когда я болтаю о выдувании стекла.

— Кажется, вы хорошо ладите, — заметила Оливия.

— Так и есть. Теперь мы друзья.

— Похоже, ты этому не рада.

— Я бы предпочла быть его другом и любовницей, — ответила я. Решительно встав, я наклонилась и поцеловала Оливию в щеку. — Мне пора, Олли. Спасибо, что дала мне выговориться.

— Не за что, дорогая, — отозвалась Оливия. — Какие