class="p1">Зато исследователям удалось выяснить, что болезнь затрагивает лишь простых людей, не являющихся воинами, и магов первой ступени. Остальным она не грозила, в то время как больные страдали от жара, нарастающей со временем слабости, а в наиболее запущенных случаях, что приводили к смерти, наблюдалось и бредовое состояние.
Вскоре Совет отошел от первоначального шока и принял волевое решение ввести дополнительные войска для обеспечения порядка и отослали четкие инструкции по обращению с заболевшими, предписывающие оказывать тем всевозможную помощь и не допускать их контакта с пока еще здоровыми людьми. Но сколь бы ни были благими намеренья законотворцев, на местах исполнялась лишь буква закона, помноженная на панические настроения и непонимание происходящего.
Да, людей престали жечь, так как за это стали назначать серьезные штрафы и выгонять из гильдий, однако больные стали изгоями в глазах здорового поселения. Для них выделяли отдельные здания, а то и целые улицы городов, куда свозили пострадавших со всех окрестных деревень. Но хуже всего было то, что болезнь, вопреки всем мерам, продолжала распространяться и делала это все бодрее.
Магов стало не хватать, так как было невозможно облегчить симптомы всем, из-за чего смертность стала расти, в то время как правительство пыталось сыскать свободных лекарей во всех некритичных местах и достигших минимум второго ранга в магии Жизни, ведь отправлять наиболее многочисленный первый никто рисковать не хотел. Зато куча средств была выделена на ускорение их подготовки и развития. Однако пока власть пыталась стабилизировать обстановку, напуганные люди хотели безопасности, что сподвигло некоторых пойти на отчаянный шаг — преодолеть горы и вернуться на родину, в центральные земли.
Именно так, вопреки всем заслонам, постам, патрулям и законам, болезнь начала свое шествие на восток…
Глава 10
Сотворение
Начать я решил я с пауков, как с наиболее подвижных и, понаблюдав за жизнью одной из колоний, удалось разобраться в ее устройстве.
У пауков, в отличие от пчел, муравьев и прочих колониальных насекомых, не было королевы, как и разделения на рабочих особей и воинов — они были одним единственным видом, избравшим путь коллективной жизни. Питалась же колония соком шипастого дерева, насекомыми и небольшими птицами, попадающими в огромную паутину, что покрывала практически всю нижнюю часть кроны и перекидывалась на соседние деревья.
При этом пауки были на удивление практичными и честолюбивыми, так как от прилипшего к паутине мусора они, по мере своих возможностей, избавлялись, как и от утративших липких свойств нитей. Да что уж там, они и попавшихся насекомых, после упаковки и впрыскивания яда, заматывали во второй слой и прятали в отдельном месте где-то внутри своего жилища, откуда потом брали еду по мере необходимости. А уж после того, как я целый день наблюдал за перемещением замотанной птичьей тушки вглубь колонии на одной лишь паутине, да еще и с участием всей колонии… я решил не истреблять этот вид. Но ограничить их все равно надо было.
Вариантов как это сделать было много, однако остановился я на наиболее простом и гуманном — сделать их связь с шипованными деревьями еще сильнее, из-за чего жить в других местах им будет очень некомфортно. А уж контролировать распространение деревьев гораздо проще, чем армию пауков.
Помогли мне в этом сами деревья, а если быть точнее — их сок. Я просто сделал его чуть более питательным, а также придал ему эффект привыкания. Паучкам же, наоборот, добавил зависимость, на что, суммарно, ушел целый месяц, в течение которого я сделал два прохода плетением по всей территории джунглей. Ну а приведут ли мои махинации к желаемому результату станет понятно примерно через годик — примерно столько потребуется жителям колоний на то, чтобы заметить изменения и приспособиться к новым условиям существования.
Закончив в членистоногими, я приступил к грибам и потратил на них весь остаток от отведенного самому себе срока, и даже на недельку задержался, ведь они оказались куда интересней, чем мне виделось на первый взгляд.
Еще при первом осмотре я заметил у грибов что-то, отдаленно напоминающее нервы по функциям и строению. Так вот, они были лишь в корневых отростках, исходящих от нижней части ножки гриба. Сверху же, в шляпке и оставшейся части ножки, нервов не было, а значит мозговым центром была сильно измененная грибница… На то, что нормальные грибы не ползают по земле, а крепко держаться за почву, я решил внимания не обращать — мало ли по какому пути шла их эволюция в прошлом. Также небольшой сюрприз выкинули и инстинкты — помимо перемещения в пространстве в зависимости от времени судок и состояния окружающей среды обнаружился инстинкт размножения.
Фактически, у всех найденных подвидов было всего два способа продолжить свой род: спорами или почкованием. Так грибы в восточной части джунглей, где лес был более редким, а территория более холмистой, предпочитали распылять споры из нижней части шляпки по ветру. Ради этого они даже забирались в более высокие места, коими иногда выступали стволы упавших деревьев. В центральной и западной частях, где рельеф был более ровным, на кончиках отростков образовывались наросты, что постепенно вырастали в маленьких грибочков и отсоединялись от родительского тела в безопасном месте.
Еще немного понаблюдав за бытием примитивных созданий, я стал размышлять, что с ним делать. И сколько бы я не думал, наиболее интересной идеей было даровать им разум и более совершенное тело, получив в итоге… смурфиков…
Это было бы забавно, но все-таки нет. Пусть будут просто большие гуманоидные грибы. Оставался лишь вопрос, с чего начать и на чем закончить, так как оставшегося времени не хватило бы на полноценное преображение. Однако после долгой работы с василисками и саблезубыми я даже как-то позабыл, растения куда лучше поддаются изменениям, и к грибам, оказывается, это тоже относилось.
Первым под раздачу попал один из грибов восточного подвида, что притаился под корнями дерева. Всего одно волевое усилие, и его убежище значительно увеличилось в размерах, закрывая единственный выход корнями, а дальше… пришло время гриба.
Его корни впились в землю, подключаясь к моей корневой системе, чтобы было откуда брать материал для роста. Остановился я примерно на одном метре, так как делать больше пока не было смысла, а затем стал развивать нервную систему, проращивая ее глубже в ножку и шляпку, однако не концентрируя в одном месте, так как хотелось попробовать обойтись без создания мозга.
И у меня получилось. Теперь все его тело представляло из себя огромной сгусток грибных нервов, во всей
