и как раз всем дали квартиры здесь. Это уже позже. Ну, вот представь, идём с подружками, а на встречу Иван Иваныч. Стать, плечи, форма… Но женат был. Это прямо убивало местных дамочек наповал. И знаешь, что интересно… супругу он не любил. Виду никогда не показывал посторонним, но не любил. Точно говорю. Я знаю. И она знала. Так случилось, однажды случайно их ссору услышала. Дом двухэтажный был, а за ним – кусты сирени. Сижу, значит, на лавочке, в кустах, а тут Иваныч со двора выходит. За ним жена следом. Алевтиной ее звали. Она ему, стой, говорит. Громко так, на нервах. Ага. Он идёт все равно. Она опять, мол, стой, говорит, знаю, куда ты собрался. Лизка твоя объявилась. К ней, мол, бежишь. Как можно? То от нее за пятьсот километров прячешься, то к ней. Иваныч замер, потом резко так повернулся и ответил, что это неверное мнение. У нас, говорит он Алевтине, сын только родился, а ты меня, говорит, в измене подозреваешь. Лиза проездом. Товарищ она боевой. И все. Опять пошел вперёд. Алевтина заплакала, но больше догонять не стала. Вот так вот. Ну, а потом вскоре его вроде в Москву вызвали. Такой слух был. Оттуда он уже не вернулся. Что за Лизка, сказала бы, да не знаю. Но показалось в тот момент, дюже она для него больной темой была.
– Спасибо, Никитишна. – Я искренне, от души, поблагодарил старушку, чем, похоже, сильно ее удивил. Она то была уверена, будто ничего нового мне не рассказала. Просто обсуждала, вроде прошлую жизнь, да сплетничала. А на самом деле, дала очень важную информацию. Во-первых, дед из столицы сразу после войны переехал сюда, в провинцию. Хотя, казалось бы, зачем? Я так понимаю, этот переезд был больше похож на побег. И от самого себя, и от… вот, черт. Получается, от Лизоньки. Получается, в женщинах у нас с Иванычем вкус точно одинаковый. А во-вторых, в Москву его после появления девчонки вызвали. Следом – обвинение в предательстве. Ох, какое интересное совпадение. В общем, кровь из носа надо завтра блондиночку разыскать. Все школы поблизости нашего места встречи с ног на голову переверну. А надо будет, так и по остальным районам города. Есть, о чем нам с ней поговорить. Всю душу из Лизоньки вытрясу. Сначала за деда определимся, почему в этой реальности он предателем оказался. А потом хоть силой, но заставлю ее бабку-демона найти. Ведьма она, или хрен пойми что.
Я попрощался с Никитишной, поднялся с лавочки и пошел к подъезду. В тот момент мне казалось, хуже быть уже не может. Зря.
Глава 7
Утро я начал бодро, потому как планов имелась целая куча. В первую очередь, относительно меня самого. Ещё с вечера приглядел спортивную площадку неподалеку от своего двора. Натянул треники, этого добра оказалось предостаточно. В новой реальности у меня будто была цель выглядеть в полном соответствии с образом спивающегося неудачника. Нацепил майку, кеды и, спустившись вниз, потрусил в намеченную сторону.
При том, что утро реально было раннее, свидетелей моего позора, к счастью, не оказалось. Потому как это – позор. На турнике я висел, как растянутая простудой сопля. Тело вообще отказывалось двигаться к состоянию совершенства, которое мной было запланировано, и на все мои попытки заставить его работать реагировало категоричным отказом. То есть подтянулся я от силы пять раз и то, с таким скрипом, что со стыда бы не сгореть. Рядом обнаружил несколько тренажеров. Вообще территория, предназначенная для занятий гражданами спортом, была сделана качественно, на совесть. Вокруг баскетбольной площадки шла беговая дорожка. С одной стороны – находились поднимающиеся лесенкой места для зрителей, видимо, даже какие-то мероприятия бывают, с другой – как раз те самые тренажёры. То есть, здоровый образ жизни здесь уважают, вот только, похоже все, кто угодно, только не я.
Следующей ступенью позора стал спортивный снаряд, имитирующий греблю. Предполагалось, что в данном случае задействованы будут все группы мышц. Я уселся, поставил ноги в нужную позицию, руками взялся за поручни той части, которую нужно подтягивать к груди. И… все. Тем более до этого турник уже привел организм, подобной прыти от своего хозяина не ожидавшего, в шок. Если по началу он, мой организм, думал, что гражданин Симонов, кратковременно сошел с ума, и сопротивлялся вяло, то теперь решил, надо остановить дурака, пока он не угробился. Даже один подход не смог сделать, потому как руки тряслись и отказывались двигать железо.
Тем более, на площадку начали подтягиваться желающие заняться спортом, а некоторые из них вообще, как оказалось, знали меня неплохо.
– Иван, ты чего? – Мужик в спортивных шортах и футболке, с отличным рельефом тела, подошёл к тренажёру, на котором я, отчаянно матерясь, изображал нечто среднее между предсмертными судорогами богомола и конвульсиями опоссума, который забыл, как правильно притворяться дохлым.
Однозначно, в юности все это гораздо проще, чем когда тебе за тридцатник, тяжелее стакана ты ничего не держал, о беге знаешь только, как о способе спасения в сложной ситуации, а неправильный образ жизни отложился в виде атрофированных мышц и солидной прослойки жирка во всех местах, где только можно.
– Спортом занимаюсь. – Мужика я, естественно, не знал и вдаваться в подробности сильно не хотелось.
– Ну, ты даёшь! – Хмыкнул он, а потом, пожав плечами, двинулся в сторону турников.
Не прошло и пяти минут, как нарисовался ещё один любопытный.
– О! Иван. Это ты на спо́р, что ли? Тут, наверное, литров десять пива на кону, чтоб ты подписался. – Очередной совершенно не знакомый мне человек остановился, глядя на меня с лёгким удивлением. В одном ухе у него торчал наушник, второй он вытащил, когда подошёл.
Короче, появилось понимание, хрен меня оставят в покое. Нужно пересмотреть график занятий. Лучше всего, походу, ночью, чтоб вообще никто не видел. Можно, конечно, плюнуть на все это. Оставаться здесь навсегда не собираюсь, но с другой стороны… не знаю. Это же все равно я. Пусть в иной жизни, но тем не менее. Когда верну себе свое настоящее, здесь все равно останется Симонов Иван Сергеевич. И я бы хотел, чтоб он изменился в лучшую сторону.
Слез с тренажёра, перевел дыхание, а затем пошел к дому.
Потихоньку открыл квартирную дверь, снял обувь и скользнул в ванную.
Минувшую ночь, к счастью, провел в кухне, где «заботливая» жена кинула мне подушку с одеялом. Раскладушку нашел сам на балконе. Женщина-гренадер
