раскрытии преступления? Кстати, – Горовиц настолько неожиданно сменил тему, что следующий его вопрос или скорее утверждение, заставили меня до самого приезда на место напрочь забыть о том, зачем вообще мы туда едем.
– Вы в курсе, что Соловьев и Матвеев только и думают о том, чтобы уложить вас в постель?
Глава 11
– А вы кто, простите? Добровольцы? Но ее же уже нашли, остальное дело следователя, разве не так?
Мужем погибшей Светланы Смирновой оказался довольно симпатичный молодой мужчина. Мне его сразу стало жалко. Он открыл нам дверь в свою квартиру не спрашивая, очевидно, полицейские успели уже в достаточной степени оставить следы своего настойчивого пребывания на его территории. Темноволосый мужчина, на чьей голове уже начали проявляться признаки намечающейся лысины, открыл нам дверь в тапочках и в халате, держа на руках маленькую растрепанную девочку. У ребенка были красные глаза, красный нос и несколько припухшие губы. Я быстро сделала вывод, что детей здесь щадить не стали и страшную новость сообщили сразу и всей семье.
– Здравствуйте, Савелий Игоревич, – поздоровалась с ним, не ожидая вежливости от моего сопровождающего. В квартиру на восьмой этаж мы поднялись вдвоем с Горовицем, оставив молодёжь сторожить его шикарный автомобиль, который по уверениям агента, он увел со штрафстоянки.
– Здравствуйте, – с опозданием недружелюбно кивнул владелец квартиры, но внутрь не пустил.
– Я представляю организацию «БезВести», если помните, мы накануне с вами виделись.
– Накануне, – перебил меня вдовец, – я не видел никого. Я туда не на прогулку ездил!
Мужчина уже был готов, такое ощущение, захлопнуть перед нашими носами дверь, однако ему не позволило это сделать маленькое зареванное существо на его руках.
– Папа, папа, а мамочка к нам совсем-совсем не вернется?
– Нет, не вернется, малыш, – мужчина погладил дочь по голове и поцеловал в щеку.
На его глазах тоже проступили слезы. Было видно, мужчина держался как мог и все эти разговоры лишь сильнее его добивали. – Ты беги в комнату, сейчас я к вам подойду, выпровожу только незваных гостей.
Смирнов опустил девочку на пол и подтолкнул в спинку, чтобы та скорее ушла и не слушала чужих людей.
– Послушайте, Савелий Игоревич, – сказала я тише, ухватившись при этом за ручку двери. – Вы поймите, сейчас вам тяжело, но будет новый день, а убийца останется на свободе. Может погибнуть еще кто-нибудь. И она тоже будет чьей-то матерью или бабушкой. У него уже две жертвы!
– Полиция пусть ищет, – огрызнулся мужчина, потянувшись к ручке со своей стороны.
– Полиция ищет, – парировала упрямо я. – Но по опыту знаю, в таких делах пригодятся любые силы. Чем быстрее мы его поймаем, тем больше шансов, что больше никто не пострадает.
– А мне зачем это? О моей Свете хоть кто-нибудь позаботился?
Мужчина окатил меня недоверчивым взглядом, в котором легко считывалось: «А ты, женщина, что можешь об этом знать?».
– Савелий. Послушайте, – я положила ему руку на запястье. Старый прием, возможность войти в доверие к пострадавшему. Ему сейчас не разговоры нужны, а сострадание и это понятно. Поэтому он так остро реагирует на нас, поэтому же не желает открываться. – И о вашей Светлане тоже заботились. Полиция делает все возможное в таких случаях, мы тоже ищем пропавших и помогаем правоохранительным органам. Посудите сами, если бы никто и ничего не делал бы, сколько маньяков ходило бы по земле безнаказанно?
Повисла пауза, в которой можно было сосчитать каждую секунду. Разумеется, я могла бы добавить, что он не имеет права злиться на нас, ведь это был именно он, кто позволил супруге одной поехать зимой на дачу. В поселке в это время года никого нет из жильцов. С одной стороны, кого там бояться. Но с другой, именно потому, что в это время там никого нет, это отличный момент и для грабителей, и для нелегальных жильцов, которые не будут рады, если их застигнет врасплох одинокая женщина. Без поддержки, без возможности позвать кого-то на помощь, ведь поселок находится на приличном отдалении от ближайшего населенного пункта. Неужели, им были настольно необходимы те вещи, за которыми она туда отправилась?
– Ладно, заходите, – наконец, лед был сломан.
Горовиц громадной тенью вошел за мной. Вездесущий агент помалкивал, потому что еще перед тем, как позвонить в дверь к потерпевшему, громким шепотом предупредил:
– Не вздумайте сказать, что я из полиции. Так он быстрее раскроется и выболтает нам все то, что не договорил ребятам Терехова!
Говорил он это, пригвоздив меня к стене своим внушительным телом. Говорил почти мне в нос, склонившись так близко, что я боялась дышать. Ну и методы у этого агента! В тот момент я мысленно похвалила себя, что утром позаботилась о том, чтобы больше не осквернять окружающую среду запахом бензина. А еще… Я в который раз для себя отметила, какие красивые, гипнотизирующие глаза у этого двухметрового наглеца. Серые, но не ледяные, как бывает у многих, а теплые. В них сверкает искорка горячего веселья, она словно обещает тебе уничтожить всю скуку в этом мире и устроить радость без границ. Только вот, иногда эта «радость без границ» в исполнении Горовица сильно напрягает.
– Проходите, можете не разуваться, – повторил Смирнов, но я все-таки сняла обувь.
Снаружи слякоть, власти города опять неизвестно чем посыпали улицы, а в этом доме дети. Так что всю красоту и удобство, я предпочла оставить в коридоре. Явно не привыкший к подобной вежливости Горовиц, был вынужден последовать моему примеру и бросил свои непомерно дорогие ботинки на входе.
Нас провели в зал восьмидесятиметровой трехкомнатной квартиры шестнадцатиэтажного дома. Постройка свежая, не более десяти лет, а значит и квартира…
– Проходите. Это наша со Светой квартира, мы взяли ипотеку, с тремя детьми жить в двушке, принадлежавшей ее родителям, было тесновато. Вот, теперь на мне и дети, и ипотека. Господи, как же теперь жить-то?
Мужчина показал нам жестом садиться на диван в заваленной игрушками и подушками гостиной, а сам отошел к широкому окну, размещенному полукругом.
– Еще ведь думали, что дороговато, но район. На Бухарестской и мне недалеко от работы, и ей удобно. Здесь садик прямо под домом, школа в паре метров. Мальчишки наши постарше, второго следующей осенью отправлять будем…
Сказав это, Смирнов остановился. Мужчина еще не свыкся с мыслью, что остался один, постоянно упоминал жену. Я отлично понимала это состояние, ведь совсем недавно потеряла брата. Прошло несколько лет, а Лёнька для меня все равно живой. Это понимала я, но не понимал бестолковый Горовиц, который решил ухватить потерпевшего за самое
