это критичным. Правда, твою сестру и матушку, придется ограничивать в общении с будущими внуками, чтобы не впитывали плохое с детства.
Фраза про внуков, пожалуй, лишняя, но я привыкла сразу шокировать «родню». Да и довели на пару с сестрицей, по сути я только начала работать, а уже столько напряжения и никаких инструкций от заказчика.
— Гхм, — Клемондский пытается замаскировать смех под першение в горле, — гхм, что–то со связками приключилось, чаю с молоком нужно выпить, должно помочь.
— Полагаю, вы, моя милая, невеста? — матушка поворачивается–таки ко мне. — Уж простите, но больше похожи в лучшем случае на ассистентку, вы на службе моего мальчика познакомились? Привлекли, эм, — она презрительно осматривает меня с макушки до ног, — своей эрудицией, конечно же?
— Мама, прекращай. Мы с Грейс устали с дороги, столько всего пережили по пути сюда, а тут ты со своим цирковым фарсом. Все разговоры завтра, мы идем отдыхать. Надеюсь, до утра ты вспомнишь о том, что мы аристократы, а не простые рабочие, — холодно произносит Артур, снова притягивая меня к себе и делая шаг внутрь поместья. — Доброй ночи.
Мы быстро уходим, я растерянно оглядываюсь по инерции. Матушка Клемондского так и стоит, напряженно сверлит нас глазами. Кажется, завтрашний день обещает стать еще более интересным, чем этот. Уже начинаю скучать по Клариссе, если честно, хорошая она девушка, душевная.
Не замечаю, как мы заходим в шикарные покои, лишь дверной хлопок возвращает меня в реальность.
— Как я скучал по семье, просто не передать словами, — произносит герцог, а потом берет со стола кружку и швыряет ее со всей силы в стену. — Нужно заканчивать здесь и возвращаться в столицу.
Ого, какие эмоции, становится все интереснее и интереснее.
Глава 22
— Ладно, давай ложиться спать, устала ты, всю дорогу носом клевала, — говорит герцог, выпрямляясь и беря себя в руки. — Эдмонду можно доверять, он позаботится о наших вещах. Твоя спальня, смежная с моей, — Клемондский подходит к неприметной двери и открывает ее, — я не буду смущать, не переживай.
— Да из–за тебя я меньше всего переживаю, — отвечаю, не до конца отойдя от проявления эмоций герцога и выпадов его матери.
Я их не испугалась, совсем нет, скорее шокирована. У них тут такой клубок скрытых семейных проблем, что просто однозначно не будет. Впрочем, за простые заказы не платят столько, что потом можно вообще не работать.
— А из–за кого переживаешь? — вмиг напрягается герцог.
Вместо ответа я захожу внутрь смежной спальни.
— Здесь нет отдельного выхода в коридор, да? Только через тебя шагать? — осматриваю помещение.
— Ты гуляешь по ночам? Хотя я должен был понять еще на первом постоялом дворе, — приподнимает брови Клемондский.
— Артур, там меня разбудил счастливый случай, а здесь такого может и не представится. И нет, не гуляю, спрашиваю исключительно из–за вопросов безопасности. К вам явно не приходил пожарный инспектор, мне он изрядно потрепал нервы, когда я оформляла необходимые разрешения на офис. Но, учитывая вашу домашнюю обстановку, пожалуй, хорошо, что ко мне нелегко попасть.
— Не так все плохо в моей семье, — хмурится Клемондский, — не знаю, что ты успела себе придумать, но не надо, брось, — он качает головой, — не путай эмоции с реальными проблемами.
— Я и не путаю, — не реагирую на его выпад. — Ты мне лучше скажи, откуда твоя мать узнала, когда мы прибудем? Мы явно выбились из первоначального графика.
Герцог крепко задумывается и отвечает не сразу.
— Хм, не зря ты мне понравилась, не только внешность, но и голова на месте, — произносит он в итоге. — Что ж, не буду задерживать, отдыхай! — разворачивается на пятках и уходит к себе, плотно закрывая дверь.
Наверняка начал кого–то подозревать, пошел выяснять, а со мной предположениями не делится. И ладно, крепче спать буду. Вот только вещей–то моих по–прежнему нет, так и ложиться в дорожном платье?
Сон одолевает меня практически мгновенно, не замечаю, как проваливаюсь в благостную дрему, а ведь в планах было хотя бы ослабить корсаж и разобрать прическу. Да и дверь подпереть не помешало бы, не от Артура, а от его прислуги. Такие матери, как мадам Клемондская, своего сыночка просто так не отпустят, пусть даже и сами с ребенком не в самых радужных отношениях.
Тем не менее я благополучно просыпаюсь утром от яркого света, навязчиво бьющего по глазам. Занавеси я тоже не закрыла перед сном.
Потягиваюсь на кровати и подхожу к зеркалу, ткань платья помята, волосы растрепаны, но лицо счастливо, что выспалось. Оборачиваюсь назад, а мои чемоданы уже здесь вместе с развешанными в шкаф платьями.
Неприятное чувство приходится подавить. Я благородная леди, невеста одного из самых влиятельных аристократов королевства, я не должна заниматься бытовыми мелочами и должна нормально относиться к прислуге. Но все же насколько лучше и приятнее жить без нее. Я по родительскому дому помню, слуги — это шпионы, никуда от них не спрятаться и не скрыться. Причем, они с легкостью могут играть за две стороны.
Раздаётся стук, а затем приоткрывается дверь.
— Завтрак принесли, я распорядился, чтобы мы с тобой смогли вдвоем без лишних волнений принять пищу, — сообщает герцог, заглядывая внутрь.
— Хорошо, спасибо. Я быстро переоденусь, освежусь и приду.
— Жду, — говорит Клемондский и исчезает.
Практически не глядя, снимаю платье с вешалки и надеваю на себя, волосы оставляю распущенными, они и так прекрасны. Теперь можно и в свет.
— Я не знаю, насколько напыщенно у вас принято одеваться к завтраку, но если тебе не понравится, я переоденусь, спорить не буду.
— Нет, не надо, ты чудесно выглядишь, — отвечает герцог, глядя куда–то сквозь меня, — присаживайся и поешь.
Он очень рассеян, смотрит вдаль, словно пребывает мыслями далеко отсюда. Интересно, о чем он думает?
Ка бы там ни было, еда прекрасна, я вдоволь наслаждаюсь ею, беря уже вторую порцию. Без посторонних глаз можно и расслабиться немного. А герцог тем временем поднимается на ноги и подходит к окну все с тем же задумчивым видом.
— Как спалось? — решаю нарушить тишину.
— Нормально, спасибо, тебе? — отвечает Клемондский. — Странный цветок, никогда такой не видел, и зачем он только здесь? — герцог вдруг обращает внимание на ярко–красное растение в горшке, стоящее на окне.
Присматриваюсь, цветок кажется мне смутно знакомым, словно я когда–то его видела, но не вживую, а на картинке. Пытаюсь вспомнить, что это за растение, а Клемондский в это время наклоняется
