тело дернулось, мой взгляд метнулся от его груди к его лицу, и я увидела, что он вытащил зубную щётку изо рта, полного пены, и отодвинулся в сторону у умывальника.
Как, чёрт возьми, мужчина с полным ртом пены от зубной пасты мог выглядеть просто...настолько...красивым?
— Айви? — позвал он, и я моргнула, но не сдвинулась с места. — Куколка, ты в порядке?
Нет. Я была не в порядке.
Но должна была притвориться, что в порядке.
— Просто странный вечер, — пробубнила я, стараясь определить, будет ли это грубо, если я скажу, что вернусь позже и оставлю его одного.
Мне не приходилось бывать гостем в чьем-либо доме. Никогда.
Каковы были правила?
Как по мне, если бы кто-то наткнулся на меня, когда я чистила зубы, я предпочла бы, чтобы они незаметно исчезли.
Он продолжал чистить зубы, глядя на меня и оставаясь на своей половине раковины. Казалось, что моё вторжение его совсем не беспокоило, и его поведение, казалось, было приглашающим.
Возможно, это было грубо.
Черт.
Я направилась к раковине.
Я положила свои вещи на раковину, держась своей стороны так далеко от него, как только возможно. Я подняла руки и собрала свои волосы, закрутила их и заколола зажимом. Я почувствовала, как они рассыпались вокруг заколки, но не падали мне на лицо, поэтому я могла умыться.
Я осторожно подвинулась к середине раковины (таким образом, ближе к Грею), наклонилась над ней и включила воду.
— Господи, клянусь Богом, никогда не видел так много волос, — все еще с пеной во рту заметил Грей, и я повернула голову к нему, подняв на него глаза.
— Прости?
— У тебя очень густые волосы, — сказал он сквозь пену.
— Ну...да.
Он улыбнулся с пеной во рту, и мое сердце замерло на мгновение, потому что обнаженный по пояс, с пеной от зубной пасты, с улыбкой, от которой появлялась ямочка, Грей заставил бы сердце любой женщины замереть.
Я повернулась обратно к воде.
Затем я быстро умыла лицо.
Этого я не хотела делать при нем.
Я не пользовалась большим количеством косметики, но, по крайней мере, мне необходимо было сделать хотя бы маску.
Никто кроме Кейси не видел настоящую меня.
И теперь еще Грей.
Я выключила воду, дотянулась до полотенца и, наклонившись над раковиной, вытерла лицо.
— Подвинься, дорогуша, мне надо сплюнуть, — пробубнил Грей, и я сделала все возможное, чтобы не отпрянуть от него, освобождая ему место, и у меня получилось.
Он наклонился над раковиной, сплюнул, прополоскал рот, схватил другое полотенце и вытерся.
Ладно, хорошо. С этим было покончено. Все закончилось. Он уйдёт.
Он открыл шкафчик и достал зубную нить.
Не стоило говорить, что я заметила, какие хорошие у него были зубы. И все же, я вынуждена признать, что предпочла бы, чтобы он не стал уделять своим зубам столько внимания этим вечером, зубной щетки было бы достаточно.
Он оторвал кусок зубной нити, положил ее обратно и отошел в сторону.
Я вернулась к заботам о своих зубах.
Грей снова подошел к раковине, опять сполоснул рот до того, как я закончила, и я почувствовала облегчение.
Ну теперь он уйдёт.
Он не ушёл.
Он прислонился к раковине и сложил руки на своей потрясающей груди.
Я снова стала чистить зубы и взглянула на него.
Затем я заставила себя продолжать чистить зубы, и мое сердце снова замерло, потому что он улыбался, глядя на меня.
И он продолжал улыбаться, глядя на меня, пока я чистила зубы.
Это продолжалось какое-то время.
Я вытащила щетку изо рта и сказала с пеной во рту,
— Что?
— Никогда, за всю свою жизнь, я не делил раковину в этой ванной комнате с женщиной. Теперь, я делаю это и даже не знаю ее фамилии.
— Я не знаю твоей фамилии, — отметила я с полным ртом пены.
— Коди.
Я уставилась на него. Затем все еще с полным ртом пены я спросила,
— Тебя зовут Грей Коди?
— Грейсон Коди, — поправил он.
Господи. Это было самое ковбойское имя из всех ковбойских имен. Оно было лучше, чем имя "Джон Уэйн". Чертовски лучше, чем "Рой Роджерс". Однозначно круче, чем "Уайатт Эрп", который был не ковбоем, а безбашенным стражем закона, прославившимся своим участием в перестрелке, что явно круче самого крутого ковбоя, и все-таки имя Грея переплюнуло имя Эрпа.
Это было лучшее ковбойское имя в истории.
— Отдам целое состояние, чтобы узнать, о чем ты сейчас думаешь, — пробормотал он, по-прежнему улыбаясь, все еще глядя на меня, по-прежнему скрестив свои потрясающие руки на своей широкой, прекрасной груди.
— У тебя лучшее ковбойское имя за всю историю, — сказала я ему.
Он разразился смехом.
Мое сердце остановилось.
Затем я наклонилась над раковиной, сплюнула, прополоскала рот, сполоснула свою зубную щетку, вытерлась и собрала свои вещи.
Затем я убралась оттуда ко всем чертям, пробубнив,
— Спокойной ночи, Грей.
И я сделала это быстро.
И я сделала это потому что мне пришлось быстро поумнеть.
Потому что я могла бы справиться с его красотой и с его улыбкой. Я могла бы справиться с его ямочкой. Я могла справиться с тем, что он присматривал за мной и даже с его нежностью и лаской в голосе и взгляде, которым он смотрел на меня ранее.
Но я не могла вынести его смех.
Определенно не мне его смешить.
Его смех был самой прекрасной вещью в длинном списке прекрасных вещей, касаемо его. Он был низким и раскатистым, сердечным и заразительным, таким, который вы хотели бы слышать ежедневно, по сто раз в день до конца своей жизни. Настолько, что вы бы старались, из кожи вон лезли, вы бы жили тем, чтобы вызвать этот смех, чтобы насмешить его, чтобы он подарил вам эту красоту.
Поэтому мне нужно было поумнеть.
Быстро.
Глава 7
Варенье
Шесть часов спустя...
Я услышала шаги и приглушенный шум голосов внизу и вылезла из кровати.
Грей был прав; она была намного удобнее, чем кровать в гостинице Мэнни. Одеяло тонкое, но тяжелое и теплое, а постельное
