желтухой, – объяснил Брикстон. Вместо того, чтобы казаться оскорбленным нашим замечанием о его состоянии, он, казалось, воспринял это как хорошее свидетельство проницательности Кеннеди то, что он сразу же наткнулся на одну из вещей, которые давили на ум самого Брикстона. – Я чувствую себя довольно плохо. Проклятие, – с горечью добавил он, – это происходит в то время, когда абсолютно необходимо, чтобы я собрал все свои силы для проведения переговоров, которые являются только началом, важным не столько для меня, сколько для всего мира. Это один из первых случаев, когда нью-йоркские банкиры получили возможность участвовать в крупных сделках в этой части мира. Полагаю, Ивонна показала вам одно из писем, которые я получаю?
Он пошуршал пачкой, которую достал из ящика своего стола, и продолжил, не дожидаясь, пока Кеннеди даже кивнет:
– Здесь их дюжина или больше. Я получаю одно или два каждый день, либо здесь, либо в моем городском доме, либо в офисе.
Кеннеди двинулся вперед, чтобы увидеть их.
– Еще минутку, – прервал его Брикстон, все еще держа письма в руках. – Я вернусь к письмам. Это еще не самое худшее. Я и раньше получал письма с угрозами. Вы обратили внимание на эту комнату?
Мы оба видели ее и были впечатлены.
– Позвольте мне рассказать вам об этом подробнее, – продолжил он. – Она была спроектирована специально для того, чтобы быть, среди прочего, абсолютно звуконепроницаемой.
Мы с любопытством оглядели крепкую комнату. Она была красиво оформлена и обставлена. На стенах было что-то вроде тяжелых, бархатистых зеленых обоев. Повсюду были развешаны изысканные драпировки, а на полу лежали толстые ковры. Я заметил, что во всем преобладающим оттенком был зеленый.
– Я провел эксперименты, – вяло объяснил он, – с целью обнаружения методов и средств для придания стенам и потолкам способности эффективно противостоять передаче звука. Один из разработанных методов предусматривал использование под потолком или параллельно стене, в зависимости от обстоятельств, сети проводов, плотно натянутых с помощью шкивов в соседних стенах и не соприкасающихся ни в какой точке с поверхностью, подлежащей защите от звука. На проволочную сеть наносят композицию, состоящую из прочного клея, парижской штукатурки и гранулированной пробки, чтобы получилась плоская плита, между которой и стеной или потолком находится подушка из замкнутого воздуха. Метод хорош в двух отношениях: отсутствие контакта между защитной и защищаемой поверхностями и коллоидная природа используемой композиции. Я подробно рассказал об этом, потому что это сделает еще более примечательным то, что я собираюсь вам рассказать.
Кеннеди внимательно слушал. Когда Брикстон продолжил, я заметил, что ноздри Кеннеди расширились, как будто он был гончей и учуял свою добычу. Я тоже принюхался. Да, в комнате стоял слабый запах, почти как от чеснока. Это было безошибочно. Крейг с любопытством оглядывался по сторонам, словно пытаясь обнаружить окно, через которое мог проникнуть запах. Брикстон, внимательно следивший за каждым движением, заметил его.
– Более того, – быстро добавил он, – я установил в этой комнате самую совершенную систему современной вентиляции, абсолютно независимую от той, что есть в доме.
Кеннеди ничего не сказал.
– Минуту назад, мистер Кеннеди, я видел, как вы с мистером Джеймсоном смотрели в потолок. Как бы ни была звуконепроницаема эта комната, или, как я полагаю, она должна быть, я… я слышу голоса, голоса, доносящиеся – не сквозь, вы понимаете, а с – этого самого потолка. Сейчас я их не слышу. Это бывает только в определенные моменты, когда я один. Они повторяют слова некоторых из этих писем: "Вы не должны брать на себя эти обязательства. Вы не должны подвергать опасности мир во всем мире. Вы никогда не доживете до того, чтобы получить прибыль". Снова и снова я слышал такие фразы, произносимые в этой самой комнате. Я выбежал и побежал по коридору. Там никого не было. Я запер стальную дверь. И все же я слышал голоса. И абсолютно невозможно, чтобы человеческое существо могло подойти достаточно близко, чтобы произнести их без моего ведома, где оно находится.
Кеннеди ни на грамм не выдал сомнения относительно невероятной истории Брикстона. То ли потому, что он верил в это, то ли потому, что был дипломатичен, Крейг принял все за чистую монету. Он передвинул промокашку так, чтобы встать на стол Брикстона в центре комнаты. Затем он отстегнул и снял стеклянную полусферу над лампой.
– Насколько я могу судить, это лампа Osram мощностью около ста свечей, – заметил он.
Очевидно, он убедился, что в самом свете ничего не было скрыто. Старательно он начал изучать путь как электрического освещения, так и телефонных проводов, которые вели вниз в кабинет.
Затем последовал тщательный осмотр потолка и боковых стен, пола, драпировок, картин, ковров, всего. Кеннеди постукивал то тут, то там по всей стене, как будто хотел выяснить, есть ли такой глухой звук, какой может издавать полость. Там ничего не было.
Его тихое восклицание привлекло мое внимание, хотя оно и ускользнуло от Брикстона. Его постукивание поднимало пыль с бархатных обоев, где бы он ни пробовал. Поспешно, из угла, где этого не было бы замечено, он оторвал листок бумаги и сунул его в карман. Затем последовал поспешный осмотр впускного отверстия вентиляционного аппарата.
Очевидно, удовлетворенный осмотром вещей в кабинете, Крейг теперь приготовился проследить за ходом телефонных и электрических проводов в доме. Брикстон извинился и попросил нас присоединиться к нему в библиотеке наверху после того, как Крейг завершит свое расследование.
Ничего не было обнаружено, если проследить линии назад, насколько это было возможно, от логова. Поэтому Кеннеди начал с другого конца и, найдя точки в огромном подвале дома, куда входили основные магистральные и питающие провода, он начал систематический поиск в этом направлении.
Отдельная линия вела, по-видимому, в кабинет, и там, где эта линия, питающая лампу Osram, проходила рядом с темной кладовой в углу, Крейг осмотрел ее более внимательно, чем когда-либо. По-видимому, его поиски были вознаграждены, потому что он нырнул в темную кладовую и начал яростно зажигать спички, чтобы узнать, что там было.
– Смотри, Уолтер, – воскликнул он, держа спичку так, чтобы я мог видеть, что он раскопал. Там, в углу, скрытом старым комодом, стояла батарея из пяти аккумуляторов, соединенных с прибором, который очень походил на телефонный передатчик, реостат и небольшую катушку трансформатора.
– Я полагаю, что это схема подачи постоянного тока, – заметил он, задумчиво рассматривая свою находку. – Я думаю, что знаю, что это такое, все в порядке. Любой любитель мог бы это сделать, имея немного знаний об электричестве и источнике постоянного тока. Вещь легко сконструирована, материалы обычные, и
