и поговорить, но ты…
— А тебе надо просто покопаться в прошлом. Но ты… Вертишь хвостом передо мной и ни хрена не делаешь! — голос сам собой повышается. — Слушай, Эмиль. Я злюсь… Злюсь, как только вижу тебя. Как только слышу твои несправедливые слова в свой адрес. Я начинаю ненавидеть тебя, потому что ты хочешь услышать все от меня, однако я ни черта не буду рассказывать. Потому что ты — мужик! Ты должен… Нет, ты обязан разузнать все, что было в прошлом. А потом избавиться… Отомстить тем, из-за кого мы сейчас смотрим друг на друга как враги.
— А ты никогда не думала, что во всем виновата сама? — усмехается.
— Я тебя знаю как свои пять пальцев, — поднимаю руку, машу ею перед лицом Бестужева. — Если ты считаешь, что, обвинив меня или же спровоцировав, сможешь услышать от меня что-то, зря. И теперь, будь добр, обращайся со мной лишь как с коллегой. Все.
— Детский сад, — очередная кривая ухмылка.
— Детский сад, — подтверждаю. — Я — женщина. И я не собираюсь гнаться за тобой. Но знаю, как я для тебя важна. Как нужна! Да, ты мне тоже небезразличен. Но если ты не сделаешь шаг вперед, Эмиль. Если ты не найдешь тех, кто устроил для нас ловушку восемь лет назад, в которую мы с легкостью попались, и не накажешь их, то нам не быть вместе!
Разворачиваюсь и делаю шаг вперед, но Эмиль останавливает меня, схватив за запястье.
— Арина, — чуть ли не рычит. — Я все разузнаю. Абсолютно все. И тогда…
— Вот и замечательно, — перебиваю вновь. Не знаю почему, но я поднимаюсь на носочки и прижимаюсь ртом к его. Провожу языком по его губам. — Вот так провоцируют, Бестужев. А не как это делаешь ты — просто бьешь словами. Спокойной ночи.
— Передай Диларе, — достает из кармана бумаги, протягивает мне. — А ты… Завтра получишь от меня хорошую порцию…
— Возбуждения? — хитро улыбаюсь, хоть внутри и разрастается обида. — Шеф, а он встал, — киваю на брюки Эмиля. — Я так быстро не реагирую, как бы ты там ни старался, — шепнув, бегу в сторону подъезда.
Ни черта он завтра со мной не сделает. Я не позволю. А вернее… Не позволю до тех пор, пока Глеб не окажется за решеткой.
Глава 13
Долго пялюсь в одну точку. Шутки шутками, а поговорить наконец с Эмилем надо. Желательно так, чтобы после того самого разговора он не начал на меня орать. Хотя… Пусть орет сколько влезет. Был бы мужиком, все разузнал бы вовремя. Еще много лет назад.
У каждого свои ошибки… У меня их тоже немало. Если бы я тогда не поверила Глебу… Если бы я все доложила Эмилю… Если бы Бестужев выслушал меня… Все могло бы быть иначе. Слишком много «если», которые начинают грызть мои внутренности без остановки.
Пусть я подкалываю Эмиля всевозможными способами, но внутри так грустно… Так больно.
Смотрю на него и понимаю, что все могло бы быть настолько хорошо… И опять же все эти «если».
— Можно? — постучав в дверь, в кабинет заходит Бестужев с двумя стаканами кофе в руках. — Надеюсь, не отвлекаю.
— Ну ты уже зашел, — недовольно тяну я, откидываясь на спинку кресла. Наблюдаю, как Эмиль ставит один стакан передо мной, сам же садится напротив.
Наша история вообще не похожа на любовные романы, которые я когда-либо читала. Обычно властные боссы командуют, ставят на колени… Творят с женщинами все, что душа их пожелает. Но мой шеф совсем другой. Иногда я считаю себя здесь главной, а Эмиль всего лишь мой работник. Он таким душкой может быть…
Сводит меня с ума…
Но и злит одновременно…
Окончательно выводит из себя.
Хоть тоже может командовать. Сказать, что не хочет меня видеть. Работать уж тем более… Но он терпелив. Он что-то задумал, но что именно, до меня все еще не доходит.
— Снова без настроения? — прищуривается.
— Снова, — киваю. — Мне нужно уходить, Эмиль, — кошусь на наручные часы. Надо забрать дочку из школы. — Если ты ненадолго, то я тебя слушаю.
— Есть важный разговор. Но если ты спешишь, — проговаривает с нотками злости. — То обсудим все потом.
— Ну как хочешь. Кофе выпью, а потом уйду.
Но Эмиль все еще сидит напротив. Изучает мое лицо. Вижу по его глазам, что хочет что-то сказать, но…
— Спрашивай, — склонив голову набок, я киваю.
— Ты же спешишь. А я не хочу коротко, — усмехается, делая глоток кофе. — Подала на развод.
Эмиль не спрашивает, он уже в курсе.
— Конечно, подала. А чего мне тянуть?
— Но Салтыков не подписывает. Почему?
— Потому что он хочет пинок под зад. И этот пинок он должен получить от тебя, ибо он болт забил на меня. Поможешь?
— Арин, если тебе нужна помощь, почему сама не просишь меня об этом? Это так сложно? Вроде бы я никогда в жизни тебе ни в чем не отказывал. Всегда хотел как лучше…
— Как лучше? Эмиль, ты хоть прокручиваешь в голове, что сейчас говоришь? Нет, ты не хотел как лучше. Хотел бы — сделал. Но тебе было легче плюнуть на все и сбежать. Не ковыряться в проблемах, не узнавать, почему я так быстро поменяла свое мнение. И ты должен был понимать, что деньги тут вообще ни при чем. Они меня никогда не интересовали. Как и сейчас. Нам на жизнь хватает, поверь.
— Вам? — хмуро так, задумчиво.
— Нам. А теперь мне пора, Эмиль, — встаю, забираю сумку с телефоном и ключи от автомобиля. — Будь добр, пригрози Глебу, чтобы он не выпендривался. Ибо рано или поздно мы разведемся через суд. Не надо мне нервы трепать, что он делает уже восемь гребаных лет.
— Я тоже выхожу. Может, подвезти?
Мне кажется или он проигнорировал мои слова?
— Нет, спасибо. Я на своей тачке. До встречи.
Уже через полчаса я жду дочь у школы. Появляется она сразу, еще издалека, увидев меня, машет рукой и идет в мою сторону, счастливо улыбаясь. Такая девочка у меня хорошая. Бывают же дети, которые не очень-то ждут своих родителей. А наоборот, хотят еще немного с друзьями развлечься, пока мать или отец не пришли. Моя же всегда рада меня видеть. Чем делает меня самой счастливой женщиной на свете.
Наверное, я бы сошла с ума, оставшись одна со своими проблемами. И с Глебом. Если я все еще твердо стою на ногах, то это только и только благодаря Эмилии.
— Мамуль! — обнимает. — Я так рада тебя видеть!
Дочь замирает, всматриваясь
