Ознакомительная версия. Доступно 18 страниц из 89
перфекционисток, не терпящих ни малейшей неточности.
— …наконец мать ее спилась и вообще пропала при темных, невыясненных обстоятельствах, — сделав вид, что не услышала, продолжала учительница, — к тому времени Нине было четырнадцать. Опекуном стала соседка, потом и она скончалась. Осталась одна, а у девчонки своя комнатка в коммуналке. Начались мальчики, спиртное, сомнительные знакомства…
— …на подвиги потянуло, — дополнила Елена Васильевна, адресуясь как бы в пустоту, — разъезжала на шикарных машинах.
Анна Георгиевна, чуть поморщившись, глянула с укоризной. Алена замолчала.
— Тогда, может, помните, было модно специально навинчивать московские номера, чтобы все видели.
— …что пришел Вася к успеху, — снова донеслось откуда-то со стороны.
Анна Георгиевна кашлянула:
— Тут странное эхо, правда, Алена?
Та, немедленно замолчав, нырнула в холодильник, извлекла лимон. Взмахнула тонкими руками, как птичка крыльями — и на изящном блюдце расцвел еще один невиданный цветок, с плачущими соком лепестками.
— Благодарю, — величественно кивнула престарелая диктаторша, — прошу вас, отличный лимон.
— А можно про сомнительные знакомства? — осведомился Крячко.
— Детали криминальной карьеры Нины мне неизвестны.
— А самого ее… фактического мужа, — Станислав весьма удачно изобразил смущение и подбор слова, — вы не знали?
Учительница тотчас отреклась:
— Нет, не мой это круг.
— А вы, Елена Васильевна? — спросил Гуров.
Женщина не возмутилась, но было понятно, что вопросом она недовольна:
— И не мой. К тому же они жили в сумеречной зоне, за каналом. Откуда нам знать-то?
— Хорошо, дела минувшие, — улыбнулся Лев Иванович, — продолжим. Наконец образумилась Нина и вышла замуж за Дениса.
— Вы очень все упрощаете, — с мягким неодобрением указала Анна Георгиевна, — хотя каким уж образом они с Денисом сговорились — отдельная тайна, заслуживающая исследования. И как они могли вообще найти точки соприкосновения, тоже затрудняюсь сказать. Они были совершенно, абсолютно, безусловно разные. Он мальчик скрытный, деликатный и на редкость интеллигентный и при том упрямый и своенравный.
Эхом донесся невесть откуда Аленин голос:
— А Нина пристрастилась за годы красивой жизни к выпивке. Сама принимала и его сбивала с пути…
— То есть Денис все-таки пил? — подхватил Крячко.
— Пьяным его никто никогда не видел. Он знал, что у него плохая наследственность, и не желал поддаваться данной слабости, — ответила Анна Георгиевна и по-особенному поджала губы, было видно, что эту тему она не собирается обсуждать.
Пожалуй, имеет смысл воззвать к сентиментальности, решил Станислав Васильевич и, как мог деликатно, сообщил:
— А нам вот подсказали, что Нина дождалась Дениса из армии.
Елена Васильевна фыркнула в блюдце, но тотчас прикрылась салфеткой. Престарелая завуч лишь подняла бровь.
— Звучит романтично, если припомнить, что, во-первых, теперь из армии ждут всего-то год и что, во-вторых, Нина за это время успела многое.
Гуров усомнился, пусть и с улыбкой:
— Что же, неужели Денис все понял и простил?
— Любовь оказалась зла. А возможно, и она наконец поняла, какое сокровище может потерять. В любом случае по возвращении она ему вывалила все и приняла отпущение грехов. Поженились, стали жить у Дениса. Первое время по привычке она попыталась продолжить разгульную жизнь, но на правах мужа он это быстро прекратил. Потом родилась дочка Лялечка — и Нина изменилась окончательно.
— Трогательно, — признал Крячко, — жили они дружно?
— Скандалов между ними никто не наблюдал, — точь-точь как ранее, относительно пьянки, сообщила Анна Георгиевна.
— Ревновала его, как кошка, — вставила Алена.
Станислав Васильевич уточнил, памятуя больничный разговор:
— Она его? Не он ее?
— Тоже мне, сокровище! И разнесло ее после родов, как аэростат, — пояснила тощая Елена Васильевна, — к тому же тяжело сохранять безмятежность, постоянно памятуя о том, что тебя «поняли и простили». Плюс послеродовая депрессия. Устраивала сцены… ну просто безобразные! Стоило ему из магазина задержаться — и готов скандал.
— Вы-то откуда знаете? — поддел Гуров (чего уж, все равно не подружатся).
— Дверь в дверь живем! — огрызнулась Алена.
— Ну-ну, — примиряюще вмешался Крячко, — скажите лучше, как сам Денис реагировал на подобные выходки?
— По-мужски, с юмором, — лаконично ответила старуха завуч.
— Хорошо, прямо спрошу. То есть ни у одного, ни у другой на стороне никого не было?
Грубовато у Стаса получилось для деликатного общества, пришлось спохватиться и смутиться:
— Вы меня извините, я же вижу, поселок небольшой, а в данном деле любая деталька, даже самая ничтожная и пакостная, может оказаться ключевой.
— Не стоит извиняться, — разрешила Анна Георгиевна, — вопрос справедливый и закономерный. Но лично я ничего не знаю. Алена?
— Тоже нет, — без тени сомнения заявила та.
— Удивительно, — простодушно заметил Стас.
Помолчали. Гуров спросил, какой предмет преподавала Анна Георгиевна.
— Предметы, голубчик. Поселковая школа, к тому же на несколько населенных пунктов, все мы тут многостаночники. Биология, химия, русский язык и литература.
— Вот это да! Впечатляет, — признал Крячко.
— Благодарю вас.
— А вот, к слову, не помните, как успевала по химии Лайкина? — спросил Лев Иванович.
Впервые за время дружеского саммита суровая Анна Георгиевна обнаружила чисто человеческие черты. А именно: чуть не хмыкнула.
— И помнить нечего, голубчик. Никак. Полный ноль, а то и минус сто. Не по ее умишку эта наука.
— А Денис? — спросил Крячко. — Он же работал на пиротехническом заводе?
— А он как раз отлично знал химию, проявлял большие способности. Знаете, однажды умудрился мне итоговую написать на четверку, хотя всю четверть прямо-таки откровенно бездельничал. Я его спросила наедине после уроков: «Как, Романов, неужели за ночь все выучил?» А он: «Так вы ж меня попросили перенести плакаты из учительской, я и запомнил». Увы, несмотря на то что великолепно окончил одиннадцатый класс, зачем-то отправился в техникум.
Поговорив на нейтральные темы, допив чай и кофе, уточнив, можно ли будет при необходимости выяснить кое-какие детали, распростились.
В машине некоторое время ехали молча, потом Станислав признал, что готов уже держаться официальной версии:
— Чем городить огород с телефонами-убийцами, проще согласиться на взрыв самогонного аппарата. Опереться особо не на что, одни допущения, причем свободные. Не пил — а может, и пил, но стеснялся, и потому этого никто не видел. Романы на стороне — нет-нет, что вы, а впрочем, кто знает…
Гуров заметил:
— Мне этот местный колорит тоже уже поперек глотки. Но вот что хочешь делай, а как тут успокоишься, если менее чем в полусотне километров от Москвы ординарные тетки, возвращаясь с ребенком с прогулки, подбирают телефоны, начиненные неизвестной взрывчаткой?
— Гришин говорит: смежники из ФСБ по делу не работают, — едко напомнил Крячко, — ну а мы с тобой, два старпера-полкаша, снова мы самые умные, и больше всех нам надо.
Он покосился на коллегу, тот лишь глазами показал: рули, мол, внимательнее.
— Да понял, понял. Согласен, конечно, все как всегда: никто, кроме нас.
— Именно. Мы мужики и должны, — усмехнулся Гуров, — только ведь и самому-то тебе как, все в этом деле кажется кристально ясным?
Ознакомительная версия. Доступно 18 страниц из 89
