он тоже выпрямился и, прислушавшись, схватил сестрёнку за руку, чтобы потащить её к их временной стоянке. Здесь он оставил её возле Элфрида, а сам медленно пошёл к ближайшему воину, к Симасу, не глядя на него, а сосредоточив всё своё внимание на лесе…
Вскоре и Наташа со стариком услышали где-то неподалёку, за деревьями, неразличимые крики, лошадиное ржание и даже болезненный визг, отчаянный звон и скрежет металла.
Растерявшись, девушка поискала глазами Симаса, но тот лишь промелькнул между двумя деревьями и пропал в лесу, как и Уэйтн — секундами позже.
Испугаться ещё не успела, что их оставляют в одиночестве, как туда же бросился Димка, поначалу оторопевший было, а сейчас с традиционно подростковым:
— Я — щас! Я быстро!
Только и увидела в его руках одну из его дубинок, и пацан исчез за стволами.
Ошеломлённая, она повернулась к Элфриду. Тот снова распластался над Эктором, беспомощно защищая его всем телом. А рядом стояла Света, широко распахнув глаза, но тоже подхватив вторую дубинку. Шастя сидел у её ног, немигающе глазея на лес, источавший странные для кота звуки.
Снова резкая оглядка на лес. Точнее — на страшный металлический грохот, от которого в ушах чуть не зазвенело то ли от близости этого грохота, то ли оттого что его кошмарным эхом разнесло повсюду.
Туда бы, где сейчас происходит нечто неизвестное, а потому до умопомрачения жуткое! Чтобы увидеть и понять, стоит ли уже удирать — или надо выждать, пока некий катаклизм не закончится!
В постоянное металлическое звяканье вмешался ещё один звук, странно и даже непостижимо пробившийся к Наташе. Горестный плач — именно он заставил снова обернуться к старику и детям. И немедленно броситься к Свете.
Та плакала в голос, уткнувшись в ладошки и приговаривая жалобное:
— Дима-а! Димочка-а! Вернись! Пожа-алуйста-а!
Вконец растерянная, девушка остановилась перед ней, и та тут же обняла её за талию и зарыдала, причитая что-то уж совсем не разборчивое. Единственно — имя брата постоянно выплакивала.
Внезапно оживился старик. Он выпрямился и поднял обронённый у его ног пакетик с ягодами — кажется, именно их собирали Дима с сестрёнкой. Синие глаза Элфрида сощурились на содержимое пакетика так, словно старик не верил своим глазам. И поднял засиявшие глаза на Наташу, взволнованно заговорив:
— Бегите, Натали! Приведите мальчика! И не бойтесь за нас! Эти ягоды мне позволят сделать крепкую защиту на нас — всех четверых!
Машинально отметив, что в защиту, пока что для неё сомнительную, эльф включает и кота, Наташа рванула на звуки боя — в последнем она уже не сомневалась. Надо успокоить Свету! Надо успокоиться самой! Может, ещё и не будет чего-то страшного, от чего собирается делать защиту эльф… Пусть не будет…
Первое древо она обегала с мыслью при виде мальчишки схватить его за шкирку и поволочь, даже сопротивляющегося, назад, к сестрёнке. Следующее древо встало перед ней дуплистым — и она с трудом утихомирила желание сократить путь, проскочив древо насквозь. Третье, четвёртое… Битва бушевала за шестым, на подобии просторной поляны.
Да, это была именно битва.
Димку утащить с неё не получилось, хотя Наташа сразу наткнулась на него и хотя при виде боя хотелось немедленно сбежать самой. Уже подбегая к нему с жёстким намерением вцепиться в воротник его куртки, девушка разглядела, что мальчишка вытянулся напряжённым часовым (ужас! С двумя мечами! Где он их взял?!) возле неизвестного мужчины, который лежал у его ног. Глаза у страха велики: Наташе беглого взгляда на лежавшего хватило, чтобы убедиться — тот убит.
Это голова лежавшего напрямую доказывала, что он мёртв, окровавленная так, будто мужчину вообще облили кровью — аж из ведра, например. Мгновенное впечатление от этой жуткой картины: будто облили её саму — водой, леденящей, с колючими, острыми льдинками. И, лишь встав ближе к раненому, девушка с облегчением обнаружила, что грудь того учащённо вздымается и опускается. Что значило: Димку хватать за шкирку и уволакивать в безопасное место никак нельзя.
Быстро осмотрела поле битвы, стараясь за один раз ухватить полную картину.
В результате лихорадочного оглядывания выяснилось следующее: люди на лошадях сражались против пеших, одинаково одетых в тёмно-серые одежды, как тот, что лежал сейчас на земле. Почему? Они из одного клана, если здесь такое есть? Из боевого соединения какого-нибудь? И к этим пешим примкнули Симас и Уэйтн. Всадников (сердце девушки, и так лихорадочно стучавшее, тревожно ёкнуло: те самые?) было более двадцати, а тёмных, вместе с внезапными помощниками, около десяти. Сосчитать всех бойцов сложно из-за стремительных перемещений по поляне.
Одно пока было ясно: несмотря на преимущество верховых в числе, тёмные, вкупе с подмогой, успешно ссаживали их; и лошади без всадников суматошно метались по поляне, оглашая поляну диким ржанием, а то и, раненые, — жалобным визгом.
— Наташа!.. — плачуще воззвал Димка. — У него кровь течёт! Умеешь?.. Ну, это?
Заворожённая происходящим на поляне, что заставляло её сжиматься в напряжении ужаса и страха; краем глаза уловившая, что здесь, кроме боя, происходит что-то ещё странное, девушка всё же отвлеклась от слепого наблюдения за участниками кровопролитного действа. Да, раненый! Она быстро опустилась на колени, чисто машинально сунула руку в карман собственной куртки, чтобы вынуть из него носовой платочек. Из другого кармана выудила бутылочку с минералкой, которую носила на всякий случай: вдруг Эктор придёт в себя и захочет пить? На секунды прижала платочек к открытому горлышку бутылки и первым делом принялась влажным лоскутком оттирать лицо раненого от крови. Одновременно пожалела, что нет в карманах побольше платочков: неплохо бы после влажного мытья подсушить ему кожу на лице и разобраться с рассечениями или что у него там.
— Ты знаешь, как его ранили? — не поднимая головы и стараясь утихомирить крупную дрожь пальцев, спросила она.
— Неа. Видел только, как упал, когда на него замахнулись, а потом…
— Поняла. А чем били?
— Щитом… Наташа, не спрашивай, — умоляюще попросил мальчишка, — у меня сразу руки слабеют!
— Крови боишься? — пробормотала девушка, переживая собственные мурашки по спине, и вздохнула: — Как все мужчины…
— Нет, не боюсь. Просто страшно было… никогда не видел, чтобы ударили — и человек сразу упал.
— Подожди. Как ударили, если щитом? — спросила и поёжилась: ну она и садистка — спрашивать о таких подробностях!
— Так он краем! На коне как проедет! Как ударит!
Но Наташа теперь и сама видела, что кровоточит рана на виске воина, и безнадёжно обозлилась на себя, что не взяла средства перевязки. Знала же, что слышит звуки боя!.. Рациональное чутьё мрачно напомнило, что она в
