что-то придумал, так как сменил тон с жалостливого на поучительный. – Без магии и меня вам не прожить! – видя, что не проняло, упал на колени рядом со мной. – Простите, смалодушничал. Подумал, что раз лапоть почернел и почти развалился, то и домовой не очнётся.
– Агафон?! – строго произнесла я.
– Да! Да! Я хотел быть единственным хозяином дома, тем, кого ты будешь любить и баловать! – признался он.
– Простим? – подмигнула коту.
– Даже не знаю, – протянул Барсик. – Молоко на него переводить…
Не успела моргнуть глазом, как по кровати катался клубок из двух друзей.
– Пошумели, и хватит, – разогнала драчунов. – Агафон, я понимаю, что раньше у тебя была тяжелая жизнь. Барыня не любила и не кормила. Но ты пойми, моей любви хватит на всех. Не нужно никого выгонять. Софья Павловна больше никогда не станет прежней.
– Понял, – улыбнулся домовой.
– Где лапоть? Цел? – поинтересовалась, смотря на старого домового.
– Цел, в землю закопал в огороде. Сейчас принесу, – Агафон исчез и через минуту вернулся.
– Какой дырявый и грязный. Говори, что нужно делать?
– Возьми его в руки и пригласи домового в дом жить, – проинструктировал интриган.
Я сделала как и требовалось, ничего не произошло, хотя, когда мы заселялись сюда с Агафоном, тоже ничего не произошло, домовой тогда выхватил лапоток и спрятал его за печку.
– Неси воду! И ткань, будем приводить несчастного в чувства.
– Он и сам через время придёт, ритуал привязки произошёл, сил наберётся, очнётся, назовёт своё имя. Вот он будет удивлён, что ты его видишь, – хихикнул Агафон, ставя тазик на стул.
Купание много времени не заняло, тем более что виновник происшествия вовсю помогал. Одежду снимать не разрешил, мыли так.
Через пять минут вода была тёмной, а укутанный в белую ткань новенький или старенький домовой открыл глаза.
Я как раз аккуратно мыла лапоть.
– Очнулись? Как я рада. Будем знакомиться, Софья Павловна Тополевская. А вас как зовут?
Благообразный старичок небольшого роста шмыгнул носом. Неужели собирался реветь?
– Спасибо, что спасли, – начал он. – Слышал я о видящих, но встретил впервые. Пахом я.
– Очень приятно. Вам лапоток починить? Я на первое время могу ткань скрутить жгутиками в местах разрывов…
– Нет, чинить не нужно, от вашей заботы и любви он сам восстановится, – слеза скатилась по его щеке.
– Агафон, молока и печенья, будь добр.
Через полчаса я смотрела на бодрого, совершенно седого Пахома с бородой, усами, бакенбардами и аккуратными волосами, зачёсанными назад. Он чем-то был похож на Деда Мороза. Благообразный старец в простой серой робе и штанах.
– Благодарствую, барыня, за угощение, за спасение. Отслужу верой и правдой. И мальца пришлого на ум наставлю.
– Нечего меня наставлять, мне годков не десять, а сто десять! – возмутился Агафон.
– Друзья, спать хочется, мочи нет, давайте завтра поговорим. Надеюсь, печь не будете разносить по камушку? Оба лаптя уживутся? – зевая, забралась под простынку.
– Госпожа, не беспокойтесь. Вы нас редко будете видеть и слышать, – заверил Пахом, и они вдвоём скрылись из виду, не забыв забрать тазик.
– Барсик, останься со мной, – засыпая, положила руку на урчащего кота.
– Останусь, спи.
На первом этаже что-то тихо звякнуло, похоже, кто-то таз на пол уронил.
– Не будет нас слышно, как же, – засыпая, пробубнила я.
Глава 11. Кто напал?
Утро для меня наступило практически в обед. Проснулась от того, что на первом этаже кто-то шумел посудой и громко ругался.
Наспех одевшись, поспешила вниз.
– Что случилось? Кто напал? – я не поняла, каким образом у меня в руках оказался длинный подсвечник. Скорее всего, мимоходом подхватила в коридоре.
– Я ничего не понимаю, – Лукьян разводил руками. – Сестрица, – он понизил голос до шёпота, испуганно посматривая по сторонам. – В этом доме буйный домовой, больше некому. Я только поставлю ведро с водой на скамью, отвернусь, как оно перескакивает в другое место. Достал кастрюлю, поставил на стол воды налить, повернулся к ведру, кастрюля наполнена и в печь поставлена. Может, стоит вновь стражу вызвать, пусть ещё раз проверят дом?
– Лукьян, тут такое дело, – я раздумывала, рассказывать ли братцу о домовых, но, посмотрев на его расширенные глаза, передумала.
– Какое дело? – он встал ко мне поближе. – Я никого не боюсь, но вот того, чего не вижу, – опасаюсь.
– Ты не переживай, если в этом доме есть домовой, то я его найду и проведу профилактическую беседу!
– Какую беседу? Профик…. А это не больно? – он поморщился.
– Ни один домовой не пострадает, – улыбнулась, посмотрев в окно. – А сколько сейчас времени?
Лукьян вместе со мной посмотрел в окно.
– Думаю, что полдень. Хотел каши сварить.
– Ты почему меня не разбудил? Дети голодные…. Ой, моё тесто! – я подскочила.
– Сестра, но вы никогда раньше обеда не встаёте. Слуг нет, поэтому я сам решил приготовить. А девочки сыты, они утром молока напились со вчерашним хлебом.
– Это разве плотный завтрак? Так, перекус. Лукьян, забудь, что было раньше, – попросила молодого человека. – Теперь слуг нет, да и платить им нечем. Будем обходиться своими силами. Прошу, буди меня утром, как сам встанешь.
Лукьян недоверчиво посмотрел на меня и направился к выходу.
– Там доски валяются в сарае, инструмент кое-какой есть, я того… во дворе поработаю, загон для козы поправлю. Ближе к вечеру баню затоплю.
– Иди, – я махнула рукой. – Умоюсь, приготовлю пироги, позову обедать.
Посмотрела на печь, мысленно махнула рукой на домовых, потом разберусь, и отправилась приводить себя в порядок.
Насколько же флегматичный Лукьян! Барыня прибежала растрёпанная, непонятно как одетая, и глазом не повел.
– Я водички нагрел, Софья, хозяюшка, – справа возник Пахом. – Таз для умывания поставил.
– А я платье на чердаке в сундуке нашёл и почистил, на вешалке висит. Что же ты, Софья Павловна, вчерашнее-то накинула? – с другого бока поинтересовался Агафон.
– Что ж вы, умники, Лукьяна вздумали пугать? – зайдя в комнату, поинтересовалась у домовых.
– А они с самого утра дом и обязанности делят, кто первый, тот и молодец, – засмеялся Барсик, проскакивая мимо меня в комнату. – Девчушек напугали, расчёску не могли поделить. Хотели с помощью магии им косы наплести, да те так испугались, что в огород убежали, ещё не возвращались.
– Чего? – я дёрнулась бежать на улицу, но меня остановили.
– Всё с ними в порядке, добежали до кустов с ягодами, так там и остались, обирают. Смышлёные девочки, поняли, что ягодки скоро перезреют и уже нечего будет собирать. Мать их так и сидит истуканом, они её поутру сводили по нужде да умыть, она отпила немного молока. Посадили возле окна, не знаю уж,
