настоящий дар.
– Спасибо, что заметил, не представляешь, чего мне это стоило. Особенно когда ты продолжаешь вести себя как настоящий придурок. Даю тебе последний шанс, парень: почему ты хочешь измениться?
– Этим летом произошло кое-что очень важное, – он наклоняется ближе ко мне. – Бог пришел поговорить со мной во сне и сообщил, что меня ждет великое будущее, если я перестану творить всякую дичь.
Ладно, честно пыталась вести себя с ним по-другому, видя его в не самом лучшем состоянии, но теперь я сдаюсь. Он меня простил, собственно, что и было нужно, чтобы продолжить спокойную жизнь. Игра окончена.
Перекидываю через плечо ремешок сумки и встаю.
– Хорошего дня, Донован. Желаю тебе оставаться таким же высокомерным тупым уродом, вонючим и…
Пожалуй, достаточно.
На этом заканчиваю свою слегка абьюзивную тираду, выразительно дернув головой. Нужно было добавить еще что-нибудь про его яйца, но тогда бы он точно решил, что это моя навязчивая идея. Это фиаско! Но, между прочим, в этот раз я даже не испытываю ни малейшего угрызения совести, что так с ним разговаривала!
Разворачиваюсь и иду к выходу, но, не сделав и трех шагов, вдруг чувствую на своем локте его железную хватку.
Донован напряжен до предела, с трудом дышит.
– Этим летом кое-что действительно произошло, – снова начинает говорить он.
Сверлю его взглядом и пытаюсь освободиться. Он берет меня под руку, и мои ноги практически отрываются от пола. Сейчас мой нос находится на уровне его грудных мышц, и я могу рассмотреть их во всех подробностях. Надо сказать, что вблизи они выглядят так эффектно, что и подумать было нельзя.
Он все еще меня не отпустил и, что еще хуже, прислонился щекой к моему виску и начал шептать мне на ухо.
– Это моя сестра… – продолжил он свой рассказ. – Я повел себя с ней, как последнее дерьмо, и вся эта история с парнем, это не более чем просто способ, чтобы не съехать с катушек окончательно. Не хочешь присесть?
Все мои мысли, которых было всегда предостаточно в его присутствии, вдруг куда-то испарились, и я просто киваю головой и делаю шаг назад.
Вместо того, чтобы отпустить мой локоть, он слегка ослабляет хватку, а его пальцы гладят мою руку. Мне настолько не хватает мужского внимания, что этот простой жест вызывает дрожь во всем теле! Причем он делает это не специально, вижу по его взгляду.
Сажусь на прежнее место напротив него и наблюдаю, как он покупает нам кофе. Сейчас, когда он, наконец-то, начал говорить, я вне себя от любопытства. Но, конечно же, придется делать вид, что мне все это не особо интересно. Ведь даже речи быть не может, чтобы он понял, что его интересная история будет держать меня как рыбку на крючке!
– Итак, твоя сестра… – начинаю я, как только он возвращается.
– Так, сначала пообещай мне, что никому не расскажешь.
– За кого ты меня принимаешь?
– Мы даже толком не знакомы.
– Это было раньше, в старые добрые времена, – улыбаюсь ему, но он неподвижен.
– Да или нет?
– Да! Обещаю, клянусь, что…
– Ладно. Верю. Напомнить тебе, на чем мы остановились?
Он сделал небольшую паузу, прежде чем начать свой рассказ, который меня уже невероятно заинтриговал.
– Амелия младше меня на три года, – с трудом начал он. – И на протяжении нескольких лет мы не общаемся. Совсем. Ну, или можно охарактеризовать наши отношения как «весьма напряженные».
– Почему?
– До этого лета и я сам все время задавал себе этот вопрос. Когда мы были детьми, то прекрасно ладили друг с другом, но потом, когда я поступил в лицей, немного отдалился от нее, потому что… в то время меня волновало кое-что другое.
– Кое-что с грудью, надо полагать? – вопросительно приподнимаю бровь.
– Ага. Кстати, в то время у меня была девушка с такими большими… так, ладно, кажется я отвлекся.
– Да нет, что ты.
– Из-за твоей манеры так на меня смотреть, я все время теряю нить разговора! – перебивает он и прижимает колени к груди.
– Давай, продолжай уже, блин!
Я тороплю его, но в то же время прекрасно понимаю, каких усилий ему стоит рассказать то, что он собрался.
– Наши родители развелись, когда я должен был поступать в университет. Моему отцу тогда предложили тренировать команду «Бакиз», и мы вместе с ним уехали, а Амелия осталась с мамой в Вашингтоне. Из-за этого мы стали видеться еще меньше обычного.
Развод? Не самая любимая тема для разговоров, уже жалею, что задала этот вопрос.
– Не знаю, слышала ли ты, но у моего отца был сердечный приступ, случился прямо во время последнего матча перед летними каникулами.
– Да, слышала краем уха, – мне, если честно, немного стыдно, но я совсем об этом забыла. – Как он поживает? С ним все в порядке?
– Да, опасность миновала.
– Хорошие новости. И…
– Моя мама приехала ухаживать за ним на целый месяц…
– Ты же только что сказал, что они развелись? – прерываю его, не в силах сдержаться.
– Ага, но они хорошо ладят. Даже, можно сказать, лучше, чем прежде.
Я постаралась всеми силами скрыть те чувства, которые вызвали во мне его слова. Так хотелось, чтобы и с моими родителями было так. Сразу вспомнилось все, что пришлось пережить, когда мой отец сбежал от нас.
– Ну, понятно. А какое это имеет отношение к твоей сестре?
– Она тоже приезжала на несколько дней в июле, и отношения между нами были, как обычно в последнее время, холоднее, чем на Северном полюсе. Но в этот раз я заставил ее расколоться. У меня было ощущение, что она на что-то дуется на протяжении нескольких лет, и мне хотелось, чтобы она высказала, наконец, все, что накипело. Думал, это будет какая-то детская глупая обида, но… к сожалению, нет.
– Что же с ней случилось?
Казалось, он будто боится не добраться до конца своего рассказа и говорит, говорит без остановки. Его лицо мрачнеет с каждой произнесенной фразой.
Чувствую привкус горечи во рту. Надеюсь, эта история не закончится так, как я думаю.
– Купер ее… – шепчу, наклонившись к столу.
– Нет, конечно, слава богу! – выдыхает он, широко раскрыв глаза. – К счастью, он уехал в университет одновременно со мной, а то, кто знает, что он мог бы еще сделать.
Донован вдруг резко бьет кулаком по столу и, скрипя зубами, издает нечеловеческий рык. Я дрожу, меня тянет к нему, и приходится сплести пальцы в замок, чтобы не взять его за руку.
– Я не отдавал себе отчета, что натворил. Амелия стала меня избегать, и я, даже не попытавшись разобраться почему, уехал в универ. Это же всего лишь моя мелкая вредная сестра, а я – старший брат, чемпион по баскетболу. Мне казалось, что так все и должно быть, все нормально. Уже сейчас, по прошествии времени, я понимаю, что она пыталась со мной об этом поговорить, говорила мне, что этот парень
