со своим принцем. Мне тоже надо отдохнуть.
— То-то.
Окрыленный победой, Эдриан отправился на рецепцию.
— Что такое «Балморал» и где это?
— Мистер Ларр? Эдриан, если позволите? — послышался сбоку бархатный голос, выговаривавший слова на преувеличенно британский манер. — Я Томохито Нисигуни.
Невысокий стройный офицер в безукоризненно сшитом мундире снимал белую перчатку, готовясь к рукопожатию. Приветливая улыбка под тонкими усиками, идеально выстриженные височки, аристократичный нос с горбинкой. Сразу видно — принц, горошину под перины можно не подкладывать.
— Велел позвонить, когда вы прибудете. Я прямо со службы.
Руку пожал крепко, по-европейски.
— Зовите меня «Эдди», ваше высочество, — поклонился Ларр.
— А вы меня «Томми», старина!
Улыбка стала еще шире. Не выпуская правую руку, принц шлепнул нового знакомого по плечу.
— Ясу мне много про вас рассказывал. Я так рад, что вы приехали! В этой дыре поговорить не с кем! Японцы сплошь солдафоны, китайцы не умеют веселиться. Вам сколько лет?
— Двадцать три. А вам?
— Мне тоже, — обрадовался Том. И перешел на японский. — Давай на «ты», на английском не получится. Ясу говорил, что ты по-нашему чешешь лучше чем он. И что ты обыграл в сёги мастера четвертого дана. Правда?
— Я обыграл в сёги всех, с кем когда-либо играл, — уточнил Эдриан. Скромность не входила в число его добродетелей.
Принц захохотал.
— Сделаю это своим девизом. «Обыгрываю всех с кем играю». Причем во все игры.
— И не игры, — добавил Эдриан. Он уже понял, что они отлично сойдутся. — Две звездочки — это капитан?
Знал, что поручик, но надо было перевести разговор на военное.
— Поручик. С прошлого месяца вторую повесили. Чтобы сделать приятное моему папаше. Служака из меня честно говоря так себе.
Но про армейское принцу Тому говорить было скучно, он стал на ходу составлять программу развлечений.
— Отвести душу тут не с кем, но сам город огого какой — если знать правильные места. На самом деле это целых четыре города. Есть японский Синьцзин, китайский Синьцзин, западный Синьцзин и русский Синьцзин. И в каждом свои заповедные уголки. С какого из Синьцзинов начнем?
Эдриан, улыбаясь, пожал плечами.
— Всё такое аппетитное.
— Тогда, если ты не против, я сам составлю маршрут. Сейчас, пока не стемнело, покатаемся — устрою тебе обзорную экскурсию. Потом заедем в китайский район, поглядишь на крысиные бега. Это такая экзотика! Потом в клуб «Балморал», поужинаем по-английски. Завтра начнем с ипподрома. Погоняем по реке на скоростном катере…
— Разве тебе не нужно на службу?
— У меня такая служба, что можно вообще не появляться, — ухмыльнулся поручик. — Меня причислили к штату адъютантов генерала Уэды, это главнокомандующий. Ужасный тип. Черт одноногий!
— Почему одноногий?
— В него террорист бомбу кинул, ногу оторвало. С тех пор Уэда свихнулся. Он не успокоится, пока не заставит всех китайцев кричать «бандзай». И своим офицерам покоя не дает, гоняет в хвост и в гриву. Я долго не выдержал. Написал папе, и меня перевели в свиту к Генри. Там совсем другое дело. Делаю что хочу, а поскольку я ничего не хочу, то ничего и не делаю.
— Кто это — Генри?
— Маньчжурский император Пу И. Бывший великий богдыхан всего Китая. Когда произошла революция, он был ребенком. Жил на приволье, горя не знал, отплясывал чарльстон, все его звали «Генри». А потом, когда наши заграбастали Маньчжурию и решили превратить ее в монархию, бедного Генри сделали императором. Он нормальный парень. Жутко мне завидует, что я свободная птица. Я тебя с ним обязательно познакомлю.
Улыбка Эдриана стала кислой. К дьяволу императора Генри! Все предварительные расчеты строились на том, чтобы через адъютанта главнокомандующего получить ход в штаб Квантунской армии.
Но унывать Ларр не привык. Экскурсия так экскурсия.
Они сели в сияющий черный лимузин с золотой орхидеей на дверце (Том объяснил, что это герб маньчжурского императора). Шофер был в ливрее, пассажиров от него отгораживала стеклянная стенка.
— Что тебе нужно знать про страну Маньчжоу-го? — начал августейший экскурсовод. — Во-первых, она очень большая. В мире ее никто не признал кроме наших союзников, Германии, Испании, Италии, и почему-то Сальвадора с Доминиканой (кажется, мы дали южноамериканцам взятку). Вроде как Маньчжурии и не существует. А страна по территории и населению больше Франции, пятьдесят миллионов жителей. Идея в чем? Огромный Китай неорганизован и хаотичен, в нем вязнешь, как в болоте. А тут, на северо-востоке, мы создаем Китай компактный, образцовый, хорошо управляемый. В качестве экспериментальной площадки и образца для подражания. «Новая Столица» замыслена как идеальный город, будущий центр управления Восточной Азией, а в перспективе и миром. Токио останется мозгом Великой Сферы Сопроцветания, а сердце, качающее кровь по всему гигантскому организму, переместится в Синьцзин. Это — витрина нового азиатоцентричного мира.
Тут принц увидел, что слушатель подавляет зевок. Махнул рукой:
— Ладно, плевать на политику. Я и сам от нее зеваю. Про Синьцзин. Это единственная из современных столиц, которая не переделывается из старого города, а строится заново. Посмотри, какой прямой и широкий проспект. А какие здания — одно к одному! Это Центральная авеню. Сплошь банки, представительства компаний, такой Сити, Бродвей.
Эдди посмотрел. Одобрил. Проспект действительно был хоть куда. О том, что это Азия, напоминали только многочисленные велосипедисты, большинство в конических соломенных шляпах — китайцы. Шофер разгонял их гудками клаксона, но быстро ехать все равно не получалось.
— Вон там — штаб Квантунской армии, — показал Том на огромное здание, увенчанное башней с пагодообразной крышей. — Архитектурный стиль «ампир-жапонэ». Справа универмаг «Минакаи». Отдел мужской одежды очень неплох, прямые поставки из Лондона и Парижа. А сейчас мы повернем направо и попадем из сегодняшнего дня во вчерашний.
Машина поехала через китайские кварталы. Вокруг были двухэтажные дома, густо обвешанные иероглифическими вывесками. Движение совсем замедлилось. Пешеходы перебегали пыльную улицу где хотели, кто-то катил тележки с мелочным товаром, велосипедисты еле вывиливали из-под колес.
— Уходящая натура, — махнул рукой принц. — Скоро ничего этого не останется. Всюду будут прямые трассы и каменные дома. К 1940 году население по плану должно составить миллион человек, а к 1945-му, когда завершится колонизация Китая и Синьцзин станет его столицей, два миллиона. Это будет самый современный мегаполис мира.
Темнело. Там и сям зажглись бумажные фонари — красные, синие, зеленые, оранжевые — и всё вокруг волшебно преобразилось. Исчезли обшарпанность и бедлам, фиолетовый воздух таинственно мерцал золотистыми искорками — это в воздухе кружились пылинки. Сложное сплетение запахов, доносившихся из харчевен, лавок с пряностями и травами, кондитерских и уличных жаровен, наполнило салон.
— Э-э, — принюхался Ларр. —
