об этом всем трепаться. А как же конспирация, как же тайна? По мне, он больше походил на засланного казачка из ИСБ.
Но оказалось всё немного интереснее.
Подойдя к барной стойке, я подозвал пальцем стоявшего за ней бармена.
— Доброго утречка, любезный. Тебе привет от проводника, — заговорщическим тоном сказал я.
— Я вас не понимаю. Вы что-то хотите заказать? — поинтересовался он.
— Говорю, привет тебе от Ваньки Давыдова. Корреспонденция где?
— Вы, наверное, ошиблись. Вам и вашим друзьям что-нибудь принести из бара?
— Ну тебя, — махнул я рукой и ушёл в сторону уборной.
Но на обратном пути к столику меня ожидал бармен, протягивавший свёрток газет и одинокий конверт.
Хм… Выходит, не трындел Иван.
Надо будет потом с ним обязательно поговорить о вреде революционных идей для дальнейшего развития общества. Лучше сверху это делать жёсткими реформами, главное, чтоб власть вменяемая была.
Сунув свёрток во внутренний карман пиджака, я направился к собутыльникам.
Завтрак был шикарный: ростбиф, осетринка и шампанское. За интересными разговорами и рассказами моих гостей, время пролетело незаметно. Поэтому мы умудрились опять немного накосячить, так как опоздали на экспресс.
Поезд особый и никого не ждёт — даже высокопоставленных пассажиров.
На подъезде поняли, что опоздали: ехать в поезде сопровождения до следующей станции, которая будет аж в Костроме, господа пассажиры ни в какую не захотели.
Что же делать?
И тут опять понеслось.
Прямо на ходу выкупили у таксиста машину за цену, превышающую рыночную стоимость примерно втрое. Благо с наличными деньгами у господ оказалось всё хорошо.
Таксист с широкой улыбкой покинул некогда принадлежащую ему машину, а за руль сел хмельной адмирал. Он уверенно вёл, не давая усомниться в своём мастерстве.
Мы быстро догнали состав по параллельной дороге, поезд двигался в пределах города ещё неспешно, то и дело меняя пути. Нам же, благодаря ранним часам, ехать никто не мешал, в основном все направлялись с товарами в город, а мы — из него.
Оказавшись за городом, свернули на поля, расположенные вдоль железнодорожных путей, и разогнались.
Пестов показал чудеса владения магией земли. Поля, рытвины, ухабины, ямы, небольшие заросли — всё это на нашей дороге превращалось в идеальную грунтовку, по которой нёсся автомобиль.
Вот перед нами появился трамплин, который то и дело менял свою форму и удлинялся.
Мы неслись под прямым углом прямо в состав, вот-вот врежемся в последний вагон.
Звон разбившегося стекла, и я понял, что мы умудрились попасть чётко в окно поезда. Машина примерно наполовину залетела в вагон, другая её часть так и висела снаружи.
Браво князю Пестову!
Он проделал просто филигранно точный расчёт.
Как только мои пассажиры покинули машину, разгрузив передок, я на заднем сиденье почувствовал, что такси начало наклоняться. Ещё немного и я покинул бы поезд, вывалившись наружу.
К машине бросились адмирал с фабрикантом, и я благополучно вылез через переднее сидение.
Мы стояли и смеялись, хотя правильнее сказать, ржали, как кони. Этим смехом наша команда скидывала напряжение от пережитого приключения.
В вагоне чуть в отдалении стояли местные бойцы ИСБ. Как оказалось, они знали о наших планах от ехавших во втором поезде сопровождающих моих пассажиров.
Неудивительно, что на столь зрелищное действие пришли поглазеть многие. Даже думаю, что они успели забить пари, и, возможно, кто-то из везунчиков сегодня с удовольствием будет звенеть своим потяжелевшим кошельком.
Вот только из начальства тут никого не было, что неудивительно. В этом случае можно сослаться на самодурство подчинённых.
— А давайте скинем её за борт! — радостно завопил адмирал, указав на машину.
— А почему бы и нет, — поддержал того фабрикант.
Мы навалились, но машина лишь раскачивалась. Видно, что-то зацепилось.
— А вы чего встали? Айда сюда нам помогать, — замахал адмирал, подзывая бойцов ИСБ и других зевак.
Естественно, в таком веселье захотели поучаствовать многие, и вот машина покинула состав императорского экспресса.
Проделав несколько переворотов по насыпи, она взорвалась. Поставив этим на нашем сегодняшнем приключении жирную точку и наполнив нас чувством удовлетворённости и завершённости.
— Думаю, самое время выпить на посошок, — обратился к нам фабрикант.
Мы с адмиралом лишь молча кивнули, полностью поддерживая его предложение — надо закругляться.
Подведу итог: я познакомился с вполне вменяемыми, незаносчивыми людьми. Благодаря общению с гостями узнал намного больше об этом мире, чем за предыдущие две недели с того момента, как очнулся в больничном вагоне в теле реципиента. В момент нашего общения мне иногда приходилось идти на риск, задавая глупые уточняющие вопросы, но, вроде, пронесло.
Господа пассажиры оказались интересными людьми, но нас разделяла сословная разница. Я мог сказать, что приобрёл хороших знакомых, и кто знает, может быть, это знакомство перерастёт в дальнейшем в настоящую дружбу.
Один из них граф, адмирал, который фактически управляет четвертью всех новых колоний Российской империи, является очень влиятельным, деятельным человеком. За всё время своей службы совершил много подвигов и даже несколько раз умудрялся в одиночестве выжить, противостоя армаде монстров. Совершил множество разведывательных экспедиций: в последней исчез на целых три года. Поэтому многие уже похоронили его.
Второй — из древнего и крайне влиятельного рода Пестовых. После изгнания и фактически уничтожении рода, возродил его. Добился немыслимых успехов в материаловедении. Создал целую империю на базе антимагических металлов, которые в разы превосходили по показаниям материалы, специально зачарованные от магии. Стал богатейшим и влиятельным человеком империи, и при этом до сих пор проживал в колонии, не желая возвращаться на большую землю.
Меня же они приняли за сына, которого их непутевый приятель по службе бросил, обрюхатив мою маму.
Папаня моего реципиента смотался на край империи, чтобы его не достали требовательные родственнички мамы, где в итоге умер во время противостояния очередному прорыву монстров.
Я теперь знал, что отца Антона звали Всеволодом: он был из разорившегося рода князей Пожарских. То есть, если бы я владел магией, то был бы графом Минским Антоном Всеволодовичем, а если бы мать вступила в род отца, то князем Антоном Всеволодовичем Пожарским.
Они убедили меня оказать им небольшую услугу в Москве, за то время пока поезд будет стоять на станции. Но это не главное, главное то, что они пообещали мне помочь овладеть даром.
Почему я? Если бы я знал!
Но могу лишь догадываться, что главной причиной стало то, что эти два пассажира знали отца, которого, по их словам, я очень напоминал внешне. Мне показалось, что его героическая смерть как-то связана с тем, что
