труда, даже если убрать из внимания надпись на футболке, все равно ошибиться, что он здесь главный, было невозможно. Он еще не успел ничего сказать, как все люди на площадке моментально превратились в «рабов». Они пока не слышали приказов своего «господина», но уже совершенно по-рабски на него смотрели.
— Встаньте сюда! А вы займите вот эту точку! Так, вы заходите сейчас отсюда, — расставлял «господин».
Затем он произнес слово «репетиция», и наконец-то пошел процесс.
Я догадалась, что снимался исторический фильм. Все были одеты в русские рубахи и сарафаны. Из моего угла не было слышно текста, поэтому понять, о чем они говорили, я не могла. Но когда режиссер сказал: «Снимаем», а девушка с хлопушкой выстроилась перед камерой, я невольно встала и подошла поближе.
— Семен Петрович, — сказала актриса, сидя на деревенской лавке, — у меня вопрос…
— Все вопросы, Катя, потом, и так из графика опять выбились… Реквизиторы, родненькие мои, где у Кати садник?
— Семен Петрович, садник не нашли, может, заменим его на сковородник?
— Значит, так, — с этими словами режиссер начал неистово трясти кипой бумаг перед носом реквизитора, — сейчас я, мы, вы, все мы, — и он сделал широкий круговой жест, тем самым объединяя всех в единое целое, — собирались снимать приготовление ужина или обеда… в общем, еды… Тут у меня написано, что для этой сцены нужны: «Ухват большой, две кочерги, три чугунка, садник и чапельник». Где это все? Нафига мне ваш сковородник? Его вообще в списке реквизита нет.
Потупив взгляд, реквизитор, далеко не молодая и очень полная женщина, вытирая пот рукавом синего халата, тихо ответила:
— Завтра все будет!
— А мне не надо завтра, не надо завтра, мне надо сегодня! И главная беда, Таисия Викторовна, что если я вас сейчас уволю, то ничего не изменится, потому что новый реквизитор также будет «кормить меня завтраками». Тем более что я не первый десяток лет снимаю кино… и знаю это наверняка. Так… а что у вас сейчас есть, любезнейшая?
— Серп, жернова, корыто и рубель.
— Рубель? А что такое рубель?
— Это для глажки белья такое приспособление… Наматываешь на скалку белье, сверху кладешь рубель и катаешь.
— Годится! Катерина, готовка отменяется, — обратился он к главной героине, — будешь заниматься глажкой. Это даже, может, и поинтереснее будет в кадре смотреться.
— Таисия, тащи этот рубель!
Тут с Таисией Викторовной явно сделалось нехорошо… Заплетающимся языком она сказала:
— Не получится у нее глажка… рубель есть, а скалки нет… Наматывать белье не на что…
В павильоне повисла тяжелая пауза. Даже я, будучи далекой от этой темы, поняла, что это затишье перед бурей… Таисия Викторовна, которая была непосредственно в эпицентре ситуации, вся сжалась, похудев на моих изумленных глазах сразу на пару размеров.
Семен Петрович молча смотрел куда-то вдаль. Мне захотелось проследить за его взглядом, но перед ним была только голая стена «избы». Затем он улыбнулся и медленно перевел взгляд на Таисию Викторовну.
— Значит, говоришь, серп у тебя есть?
— Да, но серп ведь для работы в поле, это я для «натуры» припасла… — довольно-таки смело уточнила реквизитор.
— В поле, говоришь? Верно, в поле… там я тебя и закопаю! — все с той же улыбкой проговорил режиссер. — Сейчас серпом этим глотку тебе перережу и в поле отвезу… поняла?
На это заявление режиссера Таисия Викторовна среагировала странно. Она сначала тоже ему улыбнулась и со словами: «Минуточку, сейчас все будет сделано», — дала деру с площадки.
— Что в результате снимать-то будем? — подал голос оператор.
— Предлагаю сцену соития! — сказал молодой парень, до этого никак и нигде мною не замеченный.
Он вышел из недр павильона. Красивый, с кудрявой копной черных волос, с неестественно огромными усами, в белой рубахе и черных брюках.
— А чего? Если она ни готовить, ни гладить сегодня не может, то надо настоящим делом заняться. Я и на гриме уже был, как чувствовал, что пригожусь пораньше! Вот, Катюха, тебе свезло! — И он звонко рассмеялся.
Но его игривое настроение никто не поддержал.
Семен Петрович нервно листал сценарий.
— А про какое соитие ты говоришь? По сценарию нет любовной сцены в избе. Это же в поле у них должно случиться, рядом с «трупом» реквизитора фильма, — зло пошутил режиссер и подмигнул молодому актеру.
— Семен Петрович, по сценарию я заглядываю к ней в окошко, мы перебрасываемся парой слов, типа стрелку забиваем на вечер, и все мое участие. Чего снимать-то? Это две минуты. А вот если с поля перенести секс в избу… да еще приход мужа добавить… с серпом, к примеру… то есть и что снимать, и как снимать, и драматизм, и конфликт… Вы меня, конечно, извините, но к сценаристу у меня масса претензий… сорок четвертую серию снимаем, и все секс в поле да в поле… чего его заклинило-то на этом поле? Хоть бы раз в нормальных условиях «перепихнулись». В этом, как его… на сеновале… или в баньке, на крайний случай, и в хлеву можно. Она сидит так тихонечко, песенку мурлычет, коровку доит, а я сзади тоже тихонечко подхожу и цап-царап ее… — И молодой актер опять стал смеяться.
— Сева, это сейчас хорошо, что Дерябин тебя не слышит. Он терпеть не может, когда не по сценарию снимают, — подала с лавочки реплику Катя.
— А тебе, Кать, я смотрю, поле приглянулось? Видно, и в семейной жизни особым разнообразием ваш секс не блещет.
— С чего это такие выводы? Люблю по-разному! И мы с мужем иногда практикуем странные места.
— Да ты что? Подробностями поделишься?
Сева присел на лавочку и нежно обнял Катю.
— Ребят, но это невозможно, мы сегодня снимать будем или про сексуальную жизнь байки слушать будем? — с досадой в голосе поинтересовался оператор. — Семен Петрович, командуй давай!
— Все по местам! — громыхнул режиссер. — Снимаем сцену, когда к главной героине приходит подруга с последними деревенскими сплетнями. Потом ты, Сева, в сцене с окошком. Покури пока. Где ассистент по актерам?
— Я здесь, Семен Петрович.
— Где Феклистова? Надеюсь, она в гриме?
— Нет Феклистовой, не приедет сегодня. Заболел ребенок у нее.
— А чего ты мне раньше не сказала? — взвился режиссер и, переходя на фальцет, прокричал: — Вы мне сегодня хотите совсем съемочный день сорвать? Не выйдет… Феклистова уволена! Не обсуждается!
— Так у нее больничный, как вы ее уволите?
— Найду как, найду! Дерябина попрошу, он в сценарий впишет, что она в город уехала… навсегда, легкой жизни искать, пошла на реку и утопла нечаянно, в поле в снежную бурю сгинула, под копытами коня погибла, в хате сгорела… Еще
