все претензии и теперь ожидает либо вызова в суд, либо, что гораздо больше беспокоило мсье, пули в голову. Поняв, что Андрей не может сказать ничего определенного по поводу компании «Бьели ноцчи», решимости ее владельцев вернуть выплаченные мсье Мартинесу суммы и нравов современного российского бизнеса, Мишель потерял всякий интерес к беседе, продиктовал адрес отца в деревушке Барбизон и проводил гостя до двери.
Дождь усилился. Андрей остановился под деревом. Появившееся во время разговора с Госсе ощущение, что он совершает ошибку, разворотив муравейник-гигант, не проходило. Предположим, он отправится сейчас в эту деревушку Барбизон и отыщет Мишеля Мартинеса. Знает ли тот, за что был арестован 16 апреля 1935 года его отец Жильбер? Скорее всего, нет. А если и знает, то имеет ли все это отношение к операции «Каталина», о которой докладывал Артур Артузов Иосифу Сталину? И здесь, очевидно, ответ отрицательный. Не имеет. А если все-таки имеет? Не бывает же таких совпадений. В течение нескольких дней была проведена операция, о которой нет упоминания ни в одном документе, погиб один агент службы общей разведки и арестован другой. Конечно, это не совпадение. Но это значит, что он влезает в какую-то страшную и темную историю. Разведка, которая хочет что-то засекретить, не любит тех, кто сует нос в ее дела.
Дождь усилился и превратился из моросящего в проливной. Прикрывая плащом голову, Андрей перебежал через дорогу и заскочил в телефонную будку. Снял трубку и набрал номер.
Госсе ответил сразу, словно ждал звонка.
– Здравствуйте, Андрэ, – сказал он. – Вам удалось найти Мартинесов?
– Удалось. – Андрей смахнул со лба капли дождя. – Я нашел внука Жильбера Мартинеса, и он дал мне адрес своего отца, который живет в Барбизоне. Я вот думаю, ехать мне туда или нет. А как дела у вас?
– Я говорил с начальством. По операции «Каталина» ничего нет. Ни в одном каталоге. Ни в одном архиве. Даже в секретных.
– Я так и думал, – вырвалось у Андрея.
– Да, но вот что странно. Ничего нет и по гибели Пьера Матина. Обычно в архив поступают рапорты руководителей отделений о том, что произошло. А здесь – ничего. Только сообщение о том, что Матин погиб. – Госсе выдержал паузу, очевидно, ожидая, что Андрей что-то скажет. Но Андрей молчал, и француз продолжил: – Андрэ, я чувствую, гибель Матина связана с операцией «Каталина». Иначе не может быть, Андрэ. Поверьте мне!
И этот туда же. Увлекающийся архивариус. Чувствует он! А чем все это может кончиться, не чувствует? Когда Андрей заканчивал свою первую статью по истории «Красной капеллы», ему организовали встречу с бывшим резидентом ГРУ в Австрии. Сухой старичок с вытянутым морщинистым лицом и застывшим взглядом коротко пожал ему руку и покачал головой. «У вас очень сложная профессия, молодой человек, – сказал он. – Прошлое разведки – такая же тайна, как и ее настоящее. Боюсь, ваши работы будут страдать поверхностным подходом к проблеме». Андрей вежливо улыбнулся. «Вы, вероятно, считаете, что я преувеличиваю, – продолжил старик. – Юношеский максимализм диктует вам убежденность, что вам удастся лавировать между различными силами. Но вы должны понимать, насколько это опасно. Разведка не терпит тех, кто приближается к ее тайнам. Не говоря уже о тех, кто в них проникает».
Вот именно. Не терпит. А он проник. Нет, пока не проник, но делает все возможное для того, чтобы проникнуть. И думает, что на это не обратят внимание?
Госсе по-своему расценил молчание Андрея.
– Андрэ, я уверен в этом. Матин и Мартинес – части операции «Каталина», – гораздо тише сказал француз и, не дождавшись ответа, добавил: – Вы поедете в Барбизон?
– В Барбизон?
Андрей все еще колебался. Может быть, он заблуждается и нет никакой тайны? Он испугался тени, призрака, мифа. А на самом деле речь идет о какой-то чиновничьей оплошности, из-за которой документы о «Каталине» просто оказались потеряны. Почему бы ему не довести дело до конца? Ведь поездка к сыну Жильбера Мартинеса ничем не грозит. Чего бояться? Он же решил вернуться в науку, чтобы искать истину. И вот готов отступить при первой же трудности. Андрей вспомнил рассказ отца, статью которого о причинах «Пражской весны» раскритиковал сам всемогущий секретарь ЦК Михаил Суслов. «Я должен был написать опровержение на самого себя, – говорил отец, попыхивая своей неизменной трубкой. – Или распрощаться с мечтой о докторской диссертации». – «И что ты выбрал?» – с замиранием сердца спросил двенадцатилетний Андрей. Отец рассмеялся, потрепал его по плечу и вздохнул: «Доктором мне стать так и не удалось. Так что вся надежда на тебя».
Андрей кашлянул. Госсе ждал его ответа, тяжело дыша в трубку.
– Я поеду в Барбизон, – сказал Андрей. – Сейчас вызову такси и поеду.
– Хорошо, Андрэ, – облегченно выдохнул Госсе. – Тогда вечером я буду ждать вашего звонка. Я чувствую, что у Мартинеса вас ждет что-то необычное.
– Поживем – увидим, – буркнул Андрей и повесил трубку.
11
Лиза выехала в Компьень рано утром. Она чувствовала себя усталой и разбитой. Накануне до двух часов ночи ей пришлось провозиться в мастерской. Жюль Перно оказался прав. Переделок было много. Лиза укорачивала юбки, распускала вытачки, отпарывала подкладки и заставляла швей вновь все пришивать. Она придирчиво осматривала модели и вновь бралась за ножницы.
Наконец Лиза окинула взглядом двенадцать манекенов и довольно кивнула. Такую коллекцию не стыдно выставить в зале ресторана Laperouse сразу после коллекции Миучии Прада. Лиза села на диван, чувствуя, что подняться, сесть в машину и доехать до дома будет непросто. Рядом плюхнулся Жюль Перно.
– Надо ехать, – сказал он.
Лиза кивнула. Перно обнял ее за плечи.
– Завтра поспи подольше. До четырех в Laperouse делать нечего. – Перно выдержал паузу и великодушно добавил: – А ты можешь приехать и к шести.
– Нет, – Лиза замотала головой, – я приеду к четырем. Посмотрю, как девочки будут одеваться.
– Хочешь, я отвезу тебя домой? – предложил Перно.
– А что будет с моей машиной?
– Завтра вызовешь такси и приедешь за ней.
– Нет, – Лиза сделала усилие и встала, – я доеду сама.
Усталость сказалась. На Елисейских Полях огни идущей перед Лизой машины начали расплываться и уходить в сторону. Откуда-то сбоку тревожно засигналили. Резкий звук ворвался в уплывающее сознание и заставил Лизу вскинуть голову. Впереди зажегся красный глаз светофора. Лиза ударила по педали тормоза. «Ситроен» замер в нескольких сантиметрах от бампера роскошного «Мерседеса». Господи! Она чуть не заснула за рулем. Она всегда боялась именно этого. С того момента, как плачущая бабушка протянула к ней руки и сказала: «Твой отец заснул за рулем, Лиза!»
