следил за Кондратьевым, и ничего особенного не происходило: тот был как заведенный — дом-работа-дом. По магазинам он не ходил, с детьми не гулял, любовницу — если таковая имелась, не посещал. Словом, ничего интересного, что могло бы вызвать любопытство оперативного уполномоченного. Рожнов уже хотел было переключить свое внимание на кого-нибудь другого, скажем, на того же Валерия Федынцева, как на четвертый день слежки ситуация вдруг изменилась. В двенадцать сорок Николай Кондратьев в отглаженном костюме и при галстуке вышел из дома и неторопливой походкой отправился к автобусной остановке. Дождавшись своего рейса, Николай сел в автобус — Валентин едва успел за ним — и доехал до гостиницы «Столица». После чего вошел в двери и прошел в ресторан — Валентин увидел это через большие, выше человеческого роста, окна.
Был воскресный день. Горожане отдыхали после трудовой недели и могли себе позволить в том числе и посещение ресторана. А что? Война закончилась. Почему бы не доставить себе удовольствие, которого был лишен все военные годы. К тому же цены с декабря прошлого года перестали кусаться, как это было в сорок шестом году, плавно пошли на убыль. Конечно, так рассуждали те, у которых все же водились деньги. По всей вероятности, деньги у Кондратьева имелись, поскольку вошел он в ресторан как к себе домой и прошел вглубь помещения, где возле двух окон, выходящих во двор, был небольшой зал, точнее, кабинет, отгороженный от общего зала бархатной занавесью. Это было сделано для того, чтобы избежать лишних глаз и ушей, которые могли бы видеть, кто присутствует в кабинете, и слышать, о чем там говорят.
Рожнов двинулся следом за Кондратьевым. Ступил в ресторан, прошествовал мимо столиков и когда дошел до кабинета и отодвинул штору, то увидел помимо Николая Кондратьева еще Валерия Федынцева и Нинель Яковлеву. Они сидели друг подле друга и внимательно изучали меню. Возле них стоял официант и терпеливо ждал, когда посетители определятся и сделают заказ.
— Здравствуйте, товарищи, — громко поздоровался с присутствующими Валентин Рожнов. — Вы снова вместе? — с виду добродушно улыбнулся он, посматривая то на Федынцева, то на Яковлеву. — И на работе, и вне ее?
— А вам какое дело? — произнес Кондратьев, неприязненно глядя на Валю Рожнова.
— А вы, надо полагать, Николай Павлович Кондратьев? — никак не отреагировал на выпад чиновника из Горсовета старший оперуполномоченный и слегка повысил голос: — И вы думаете, гражданин, что если вы являетесь председателем плановой комиссии нашего Городского совета, то это дает вам право грубить представителю исполнительной власти?
— При обращении к гражданам следует представляться, товарищ представитель исполнительной власти, — тоном большого начальника заметил Валентину Рожнову Николай Кондратьев. — Это написано в ваших уставах, наставлениях или как там еще…
— Представляюсь, товарищ Кондратьев, — охотно отозвался Рогов. — Старший оперуполномоченный отдела по борьбе с бандитизмом городского Управления МВД капитан милиции Валентин Николаевич Рожнов, — отрекомендовался Валя и добавил: — Вы удовлетворены?
Кондратьев не счел нужным ответить. Он вообще не слушал Рожнова. И ему было все равно, кто он такой. Вместо него, стараясь казаться доброжелательным, ответил Валерий Федынцев:
— У нас просто… встреча выпускников.
Валентин Рожнов поднял брови:
— Вас так мало осталось в живых?
— Да нет. Опаздывают просто, — с некоторым замешательством промолвил Федынцев. — Подойдут попозже.
— А Азат Яруллин и Мария Стебунова тоже опаздывают? — с налетом наивности в голосе поинтересовался опер и добавил уже своим нормальным голосом: — Или вы их не приглашали, поскольку они не вашего круга?
— Вы правы. Они не нашего круга, — раздался за спиной уверенный мужской голос.
Валентин обернулся на голос и увидел стриженного под бобрик мужчину крепкого телосложения с прямым острым взглядом и крохотными точечками зрачков. Его взгляд говорил о многом: самоуверен, смел. Переходить ему дорогу чревато непредсказуемыми последствиями! Человека с таким взором следует опасаться и лучше держаться от него на расстоянии.
Задев плечом Рожнова (хотя его можно было обойти, отнюдь не касаясь), мужчина крепкого телосложения прошел в кабинет и по-хозяйски расположился в центре стола. Это был не кто иной, как Бек, которого тотчас безошибочно определил Рожнов.
— А этого товарища вы, конечно, приглашали, — произнес Валя, конкретно ни на кого не глядя.
— А ты кто, чтобы тут вопросы задавать? — в упор посмотрел на Рожнова Тимур Бекетов.
— А ты мне не тычь, — принял манеру разговора Бека опер. — Жене своей будешь тыкать.
— Чего? — привстал на стуле Бек, явно задетый тоном и словами Валентина. — Я буду с тобой разговаривать, как сочту нужным. А ты со мной — только на «вы». Так тебя закон обязывает, понял?
— Не понял, — спокойно выдержал взгляд Бека Валя Рожнов. И скривился в недоброй улыбке: — Может, объяснишь?
— Не нужно ссориться, — успел придержать намеревавшегося встать Бекетова Николай Кондратьев. — Он тебя провоцирует, не понимаешь, что ли? Тронешь его, он вызовет наряд милиции. Те приедут, тебя закуют в кандалы, после чего тебе повесят статью о сопротивлении власти с применением насилия. И ты получишь года два, а может, и поболее — это смотря, как он все преподнесет, — кивнул в сторону старшего оперуполномоченного Кондратьев. — Вполне возможно, что тебе будет предъявлено нападение на сотрудника милиции при исполнении возложенных на него обязанностей. Так что, наверное, и пятерик можно схлопотать ни за что!
Разговора не получилось. Визит старшего оперуполномоченного Рожнова на кафедру авиационного института и его расспросы про Эдуарда Кочемасова переполошили всю честную кондратьевскую компанию. Не хватало только пропавшего на просторах Сибири сына известного писателя Василия Кудряшова. Только вот почему они так дружно заволновались? Что их могло так взбудоражить и заставить искать малопонятные пути защиты, сопряженные с откровенным риском и с агрессивным поведением? Неужели неожиданная смерть Эдуарда Кочемасова и внимание к нему со стороны милиции лишили их здравого рассудка? Ясно одно — наметившиеся посиделки в ресторане отнюдь не любовь к хорошей кухне. И далеко не встреча закадычных друзей. Однокашники собрались в ресторане с тем, чтобы обсудить нечто весьма судьбоносное и прийти к какому-то оптимальному решению. Очень бы хотелось знать, к какому именно.
Глава 8. Новые свидетели по «делу Кочемасова»
Что-то с этой компанией было не так. Похоже, их связывала какая-то общая тайна, и они не хотели, чтобы она открылась постороннему человеку, каковым для них являлся старший оперуполномоченный Валентин Рожнов. Надлежало побольше узнать об этой компании и о каждом из ее членов в отдельности. Для чего следовало переговорить еще кое с кем из того списка, что был у Рожнова на руках.
Для начала он выбрал двоих. Владимира Перегудова, о котором упоминал Азат Яруллин,
