костер и принялись поедать то, что каждый не поленился захватить с собой. В охранение выставили двух «отмычек»: того самого Щегла (Суворовцев вспомнил кличку этого мелкого паренька) и еще одного – Чуката. Бобер, Клещ, Брын и еще девять человек, включая Ворчуна и самого Мишку, сложив свои пожитки у стены, распаковывали простой ужин. Дорога была непростой, а следующий день обещал быть еще сложнее.
Ворчун в одиночку устроился на втором этаже – на лестничной площадке, носящей следы безалаберной работы или наскоро покинутой стройки. Суворовцеву бросилось в глаза, что его ведущий держится от присоединившихся сталкеров на расстоянии. Те развели костерок и сидели своим кругом, травя байки. Вроде и все вместе, но с «отмычками» не смешивались, словно подчеркивая свою исключительность. Мишка поднялся к своему ведущему. По пути он оценил способность Ворчуна выбирать удобные точки ночлега. Брошенный в углу рюкзак выполнял роль седалища. Сам сталкер сидел, прижавшись к стене, и курил в кулачок.
– Те че, мясо? – коротко спросил он. – Поквитаться за вчерашнее приперся, ети тебя в тряпки?
– Да нет, – пожал плечами Мишка. – Так, забрел посмотреть более выгодную для поста позицию.
– Посмотрел?
– Вроде того. Но нужно глянуть наверх, – Суворовцев кивнул на уходящий вверх от площадки пролет.
– Она в никуда. Там нет ничего. Но ежели ног не жалко – иди. – Ворчун потушил сигарету и полез в рюкзак. При этом он не упускал из виду ни Суворовцева, ни пространство за окном.
Михаил пожал плечами и двинулся вверх, посвечивая фонарем перед собой. Через каждый шаг он останавливался и кидал вперед болтик. Кто ж его знает – кто или что притаилось в тени? Может, аномалия какая или мутант, хотя последнего должны были спугнуть пришедшие люди. Лестничный пролет обрывался на последней ступеньке. Дальше не было ничего, кроме слабо угадывающейся в темноте в нескольких метрах от последней ступеньки стены.
– Силы береги, – посоветовал Ворчун спускающемуся Михаилу.
– Да я хотел глянуть, может, на крыше пост выставить.
– Идея хорошая. Но технически неосуществимая, – одобрительно кивнул сталкер и добавил ворчливо, подтверждая свою кличку: – И вообще, не дурнее тебя народ в Зоне ходит.
Суворовцев удивлялся тому, что ведущий, в окружении таких же бродяг, как он, или «отмычек» всегда грубый и невоспитанный, в присутствии одного Михаила становится другим человеком, перестает ругаться и разговаривает совершенно нормально. О таком парадоксе Мишка старался не думать. Каждый бродяга в Зоне – темная лошадка. Знал он также и то, что если чем-то заинтересовался, то непременно начнет спрашивать, а лезть в душу в этих местах было не принято.
* * *
Беда пришла откуда не ждали. Посреди ночи недостроенные гаражные боксы вдруг ощутимо тряхнуло. Михаил как раз в этот момент стоял на страже. На парня посыпалась пыль. Он встрепенулся, когда комплекс зданий сотряс новый подземный толчок. Этот удар бросил Суворовцева на бетонный пол. Ударившись коленом о какой-то выступ, Мишка зашипел от боли и попытался вскочить и поднять тревогу. Но этого не понадобилось. Со всех сторон послышались возбужденные и испуганные голоса «отмычек». Сверху послышался мат Ворчуна. Тот костерил почем зря всех и каждого за исключением самой Зоны. Грохот, заглушаемый низким свистом, раздавшимся вслед за подземными ударами, перекрыли крики людей.
Суворовцев вскочил на ноги и бросился вон из-под крыши, боясь, что и так не столь крепко держащиеся бетонные плиты обрушатся. То, что он увидел во дворе, заставило его страстно захотеть вернуться под какую-никакую, но защиту стен. Потому что посреди уставленного проржавевшими автомобильными остовами и заваленного абы как строительными плитами пространства рос и ширился провал, из которого выплескивалось нечто похожее на красно-синие протуберанцы. Все, чего касалась эта субстанция, тут же чернело, обугливалось и распадалось в пыль, как сгоревшая бумага.
– Едрить! – раздался сверху вопль Ворчуна, увидевшего то, что лезло из-под земли.
А субстанция продолжала проталкиваться на воздух, обрушивая в себя стены провала и тем самым расширяя его.
– Что делать, Ворчун?! – крикнул Мишка, пятясь к боксам. Поворачиваться спиной к неизвестной опасности он не хотел. – Что это за хрень?
– А я доктор? – крикнул сталкер. – Попробую гранатой.
Вслед за этим сверху раздался хлопок подствольника.
Мишка увидел, как заряд, уйдя вверх, достиг своей наивысшей точки и рухнул камнем в центр неизвестной аномалии или мутанта. Грохнул взрыв. Однако розовая масса не только не подалась назад от взрыва – она еще больше вспучилась, охватив со всех сторон вспышку, и поглотила огонь, как губка. Затем что-то громко булькнуло, шлепнуло, и субстанция активно полезла наружу, через края пролома, как перестоявшее тесто из кадки.
Из-за стены выскочил ошалевший от происходящего Щегол и принялся заполошно палить по субстанции из дробовика. Но заряды уходили в аномалию, не причиняя ей сколько-нибудь ощутимого вреда. Дробь словно канула в никуда. В ответ нечто выбросило одно из щупалец, которое накрыло «отмычку». Раздалось громкое «чмок». Щупальце втянулось обратно, на месте человека осталась только горстка пепла. «Отмычка» так и не узнал, почему в Зоне не принято называть кого-то везунчиком.
– Всем отходить в глубь бокса! – рявкнул сбегающий с места своей стоянки Ворчун. – По этой хрени не стрелять!
– Оно реагирует на тепло и активность! – крикнул Михаил. – От тепла растет.
Бывалые сталкеры были уже на ногах. А вот «отмычки», нестройно галдя, быстро собирали вещи. Собственно, все было собрано – на привале перед отходом ко сну заранее готовились к таким вот авральным ситуациям. Вещи покойного ныне Щегла остались нетронутыми. Суворовцев на ходу подцепил рюкзак погибшего. Потом распределит среди ребят имущество.
Отходили организованно, без суеты. Как раз напротив места их ночлега под стену гаражного бокса вел лаз. В него и спустились поодиночке. Лаз вывел в котлован, на дне которого покоилась наполовину засыпанная бетонная труба. «Отмычки» остановились и молча воззрились на ведущего, ожидая дальнейших распоряжений. Троица бывалых сталкеров изготовилась двигаться, сгрудившись у устья трубы. Но словно так же ждали команды.
– Ну что, минус один, – подытожил Ворчун. – Шмотки Щегла брось здесь, Фармацевт. В подвалах они тебе без надобности.
Михаил пожал плечами и опустил рюкзак на песок.
– Раз уж встали, то сваливаем. Двигаем как обычно – в колонну по одному. Сейчас вдоль русла в обход двора. Русло выходит к трубе, а она – к коллектору. В него и ныряем через люк. Смотрите мне, «горячих мест» и аномалий вокруг как дерьма за баней, ети их…
– Может, эта, Щегла помянем да пожрем? Без завтрака же, – подал голос Клещ – сухой жилистый мужик с вытянутым лошадиным лицом.
– А может, тебе еще накрыть завтрак на двадцать персон? Топай вперед, мясо.
