Она снова потянулась за вином, сделала еще один отчаянный глоток, чтобы смочить горло, сердце гулко стучало, отдаваясь шумом в ушах.
Неужели он хочет заняться с ней сексом? Она далеко не красавица. К тому же у нее нет никакого опыта. Он мог бы выбрать любую из прекраснейших женщин, ведь он шейх, и он определенно никогда не выбрал бы ее — если бы она так удачно не заблудилась в пустыне.
Он упоминал о том, что ему нужно обеспечить преемственность.
Да, рождение наследника — главная обязанность супруги шейха, но все же…
— У вас есть вопрос? — Голос шейха был мягким и вкрадчивым, будто он знал, о чем она думает. — Спросите меня.
— Н-нет, — Шарлотта вспыхнула от смущения, — у меня нет ни одного вопроса.
Она собралась с духом, чтобы встретиться с ним взглядом. Его глаза блестели, но в них не было гнева.
— Откройте рот, йа амар, — тихо приказал он.
Это было совсем не то, что Шарлотта ожидала услышать, и это застало ее врасплох — настолько сильно, что она машинально открыла рот, прежде чем поняла, что сделала. Почти сразу же сомкнув губы, она бросила на него подозрительный взгляд.
— Зачем?
Шейх наклонился к столу и взял из серебряной вазы одну клубнику.
— По традиции Ашкараза будущий жених должен накормить свою избранницу. Так что откройте рот, мисс Деверо, и покажите свое согласие.
На этот раз не было никаких сомнений насчет причины блеска в его глазах. Это был блеск вызова. И хотя Шарлотта не хотела подчиняться ему, она испытывала сходное чувство.
В конце концов, это просто ягода. Возможно, действительно таков здешний обычай? В любом случае у нее нет выбора. И если ей придется задержаться здесь на неопределенный срок, то, конечно, лучше провести его в качестве жены шейха, чем остаться узницей в камере.
Кто знает, вдруг, если она станет править, сможет что-то изменить. Например, повлиять на шейха, чтобы тот открыл границы, и она смогла вернуться домой. Это была хорошая идея. Ей не пришлось бы подчиняться его желаниям вечно.
Шарлотта слегка подалась к нему и открыла рот. В его глазах вспыхнуло пламя, и хотя она не знала, что это значит, что-то глубоко внутри ее заставило сердце биться быстрее.
Шейх протянул ей клубнику, сначала провел ягодой по ее верхней губе, отчего по спине пробежала легкая дрожь. Шарлотта замерла, когда он сделал это снова, на этот раз обведя губу клубникой, прежде чем осторожно положить ягоду ей в рот.
— Съешьте, — приказал он, и Шарлотта послушалась.
Сладость разлилась по языку. Затем он коснулся пальцами ее нижней губы, оставив за собой след из горячих искр. Шарлотта проглотила клубнику, подняла руку и сама коснулась горевших губ.
— Это все, что мне нужно сделать? — хрипло произнесла она, пытаясь сделать вид, что ничего особенного не произошло.
— Все, — ответил он.
— Хорошо.
Руки дрожали, и ей это не нравилось. Внезапно ей захотелось побыть одной, оказаться подальше отсюда.
— Я устала, ваше величество. Если вы не возражаете, я хотела бы вернуться к себе…
Шарлотта неловко поднялась на ноги, не дожидаясь его разрешения.
Шейх поднялся гораздо более плавно, чем она, и ее сердцебиение превратилось в шквал, когда он двинулся вокруг стола к ней, такой высокий, смуглый, мускулистый в своем шелковом длиннополом одеянии.
— О нет… все в порядке. — Она бессознательно сделала шаг назад, как будто устанавливая расстояние между ними, чтобы избавиться от странного чувства, бушевавшего в груди. Чувства, которое, как она подозревала, могло быть возбуждением. — Я сама найду дорогу назад.
Шейх остановился, отблески свечей отразились на золотом шитье его одежды, и Шарлотте показалось, что он усмехнулся.
— Очень хорошо. — Он поднял руку, и уже знакомая ей женщина мгновенно вышла из тени дверного проема, будто все это время стояла там, ожидая его приказа. — Амира, пожалуйста, проводи мисс Деверо обратно в ее комнаты. — В темноте его глаза сверкали, как у тигра, вышедшего на охоту. — Хорошо выспитесь, йа амар. Завтра вам предстоит долгий день.
С бешено бьющимся сердцем Шарлотта позволила увести себя.
— Простите, Амира, — нерешительно произнесла она, когда они шли по гулким, тускло освещенным коридорам, — что значит «йа амар»?
— Это значит «моя луна», — пробормотала Амира. — Или «моя красавица». Это просто нежные слова.
Шарлотта почувствовала, как ее щеки запылали. «Моя красавица»? Что ж, это ложь. Она не красавица и уж точно не принадлежит ему.
«Скоро ты будешь ему принадлежать».
От этой мысли по спине пробежала дрожь.
В течение двух последующих дней Шарлотта не видела шейха, и это было хорошо. Она могла бы провести эти дни, расхаживая по своим покоям, снова и снова размышляя о правильности решения, если бы на следующий день у дверей не появилась Амира и не сообщила, что теперь она будет помощницей Шарлотты и что ее попросили помочь гостье шейха со списком порученных ей задач.
Амира достала из рукава свернутый листок, и Шарлотта, страстно желая заняться хоть чем-нибудь и отвлечься от бесплодных размышлений, схватила его.
Шейх попросил ее ознакомиться с историей, обычаями народа и языком Ашкараза, что имело смысл, поскольку она собиралась стать супругой правителя. А так как ей всегда было интересно узнавать новое, она самозабвенно погрузилась в изучение. К тому же теперь Шарлотте приходилось проводить много времени в прекрасной библиотеке, куда ее привели, когда она впервые попала во дворец.
Были также уроки культуры и церемониального протокола, которые Шарлотта находила очень интересными, а между занятиями — разнообразные косметические процедуры, что было менее интересно. Ее тело умастили маслами и благовониями, удалили нежелательные волосы, привели ногти и брови в порядок. По-видимому, таков был процесс подготовки к свадьбе в Ашкаразе.
Шейх неоднократно передавал через подручных сообщения о состоянии профессора Деверо. Отец пришел в себя, окреп, начал вставать с постели и даже гулять по саду. На третий день Шарлотта получила записку, в которой говорилось, что профессор доставлен на границу и будет освобожден в течение нескольких часов. Она должна была отправить ему электронное письмо, подтверждающее ее решение остаться в Ашкаразе, а также сообщить, что она выходит замуж за его величество Тарика ибн Исхака Аль-Назири.
Писать письмо казалось странным, будто все это происходит с кем-то другим. В порыве тоски по дому Шарлотте захотелось сделать телефонный звонок, чтобы услышать голос отца и успокоиться. Но когда она спросила Амиру, можно ли позвонить по телефону, ей ответили, что это запрещено.
Поначалу она была просто раздосадована. Однако день за днем Шарлотта занималась лишь бесконечными косметическими процедурами и примеркой свадебного платья, на которое ушло не меньше десятка ярдов белого шелка, и вскоре ее любопытство сменилось раздражением.
