исключительно античностью. В деятельности президента Академии художеств Оленина мы видим и характерную для первых археологов-античников связь о искусством. Вспомним формулировку задач археологии, данную Олениным.
Однако очень скоро в России зарождается археология средневековая. При этом уже первые археологи-медиевисты работают целиком в сфере истории. Уже Ходаковский в 1818—1820 гг. призывает изучать русские городища и курганы «для объяснения древней славянской истории» и пишет одновременно исторические и археологические статьи.
Параллельное развитие славянской и античной археологии способствовало сближению этих двух разделов науки.
Начало исследования первобытных древностей в России падает уже на середину XIX в. Как и во всей Европе, эти исследования начинаются в среде биологов. Видную роль здесь сыграл крупнейший русский биолог — академик Карл Максимович Бэр (1792—1876). 10 октября 1859 г. он выступил в Русском географическом обществе с лекцией «О древнейших обитателях Европы», ознакомив широкую публику с новейшими открытиями в области первобытной археологии во Франции, в Дании и в других странах. В этой лекции Бэр наметил и программу исследований по каменному и бронзовому веку в России.
Карл Максимович Бэр
Бэр указывал на ряд находок бронзовых орудий, в частности, на кельты, доставленные ему с Урала, и впервые в русской литературе высказал мысль, что «чудские копи» Сибири и Урала, описанные еще Лепехиным и Палласом, могут относиться к бронзовому веку. К 1859 г. в России были известны считанные единицы находок каменных орудий. Те орудия, о которых писали ученые XVIII в. были давно утрачены. И Бэр совершенно правильно выдвинул как ближайшую задачу первобытной археологии в России — сбор коллекций каменных орудий и фиксацию условий их находок[189]. В 1862 г. он опубликовал специальную программу «собирания доисторических древностей»[190]. Коллекции стали накапливаться, причем концентрировались они в анатомическом кабинете музея Академии наук, а не в каком-либо историческом или археологическом учреждении. Бэр с этими учреждениями не был связан и, видимо, не очень им доверял. «Мы по большей части теряем опять все то, что не принадлежит к греческому искусству»[191], писал он. Так, при самом зарождении первобытной археологии в России сложилась связь этой области науки не с историей, а с биологией.
И в дальнейшем крупнейшие заслуги в деле изучения каменного века России принадлежат естественникам. Среди них хранитель Зоологического музея Академии наук Иван Семенович Поляков (1847—1887)[192], профессор зоологии, специалист по простейшим организмам (губки, водоросли) и по виноградарству Константин Сергеевич Мережковский (1854—1921), профессор геологии Петербургского университета Александр Александрович Иностранцев (1843—1919)[193]. Эти три человека во многом определили пути русской первобытной археологии.
Можно назвать и другие имена. Первая палеолитическая стоянка в России найдена в 1871 г. под Иркутском Иваном Дементьевичем Черским (1845—1892)[194]. Черский — геолог и палеонтолог, автор блестящих работ о геологии Прибайкалья, о четвертичной фауне Новосибирских островов и района Верхоянска. Он исследовал геологические условия вдоль Якутского тракта — от Иркутска до Верхоленска, изучал район Нижней Тунгузки, оставил зоологические и метеорологические наблюдения[195]. Другая палеолитическая стоянка в Сибири, близ Томска, изучена в 1896 г. Николаем Феофилактовичем Кащенко (1855—1935)[196]. Это — томский профессор, эмбриолог и маммолог — систематик, получивший особую известность работами по акклиматизации растений[197].
С именем создателя научного почвоведения Василия Васильевича Докучаева (1846—1903) связано открытие неолитических стоянок Балахнинской низины. Кроме того, Докучаев изучал мезолитические стоянки Оки — Борки и Елин Бор, участвовал в обследовании палеолитической стоянки Карачарово и многих неолитических окских стоянок[198].
Поселения эпохи неолита и бронзы под Казанью изучали профессор хирургической патологии и терапии Казанского университета Николай Федорович Высоцкий (1843—1922) и другой казанский профессор Александр Антонович Штукенберг (1844—1905), известный своими трудами по палеонтологии палеозоя и геологии Урала и Поволжья[199]. Штукенбергу принадлежит и сводка материалов по бронзовому веку Приуралья[200]. Третий казанский профессор — геолог Петр Иванович Кротов (1852—1914) также оставил ряд археологических статей[201]. Вспомним, наконец, и о таких, более близких к нам по времени ученых-естественниках, работавших в области археологии, как Д. Н. Анучин и А. П. Павлов.
Таким образом, перед нами не отдельные любители археологии из ученых-естественников, а целая плеяда исследователей, внесших в изучение древнейшего прошлого России очень большой вклад. Достаточно указать на заслуги в области археологии К. С. Мережковского. В 1879 и 1880 гг. в Крыму он впервые в России провел исследования пещер с целью поисков остатков палеолита. Результаты этих двух раскопочных кампаний столь велики, что с ними не могут сравниться многочисленные раскопочные сезоны продолжателей Мережковского[202]. С 1923 г. и вплоть до настоящего времени в Крыму почти без перерыва ведутся исследования палеолита. Сделан ряд замечательных открытий. Но по сути дела в выделении основных этапов палеолита Крыма мы очень недалеко отошли от Мережковского. До сих пор наиболее ранними памятниками Крыма остаются мустьерские стоянки. Наличие мустье в Крыму установил уже Мережковский[203]. В пещере Волчий грот (см. рис. на стр. 77) он открыл первую в России мустьерскую стоянку. Кроме того, он выявил два мустьерских местонахождения — Кабази и Замрук. Последний памятник до находок под Судаком в 1958 г. был единственным в Крыму палеолитическим пунктом на побережье. Характеристика верхнего палеолита Крыма строится на материалах исследованных Мережковским пещер Сюрень I и Качинский Навес. Продолжателям Мережковского ни одного памятника верхнего палеолита найти не удалось.
Пещера Волчий грот близ с. Мазанка в Крыму — первый древнепалеолитический памятник, найденный в России (фото О. Н. Бадера)
Константин Сергеевич Мережковский
Мезолит в Крыму был также найден Мережковским при раскопках в пещерах Сюрень II и Черкез-Кермен. Он же обнаружил в Крыму открытые поселения с микролитическим инвентарем на плато Яйлы (три стоянки у Кизил-кобы).
Мережковский оставил след в археологии не только как полевой работник. Как убедительно показал С. Н. Замятнин, именно Мережковский, а не А. Мортилье, первый установил, что микролиты относятся к периоду между палеолитом и неолитом, заполняют пресловутый хиатус[204].
Не меньшие заслуги перед археологией имеет и И. С. Поляков[205]. Он разработал другой метод поисков палеолитических памятников. Если Мережковский искал их в пещерах, то Поляков обнаружил палеолит по находкам костей четвертичных животных. Исследования Полякова в Костёнках, где уже в XVIII в. находили кости мамонта, были первым опытом в этом направлении, и именно ему мы обязаны знанием классического района верхнего палеолита.
Поляков обследовал и
