кажется, отгрыз бы ему голову, но пришла проректор Милославская, откуда она только тут так своевременно взялась? И теперь у Макса на ушах топорщатся прелестные кисточки, он стоит, совершенно обалдевший, а два безмозглых идиота доказывают Людмиле Павловне, что они — пострадавшая сторона.
— Он меня! Когтями! — твердил Захаров.
— А она меня — каблуком по ноге! — вторил Петров. — Я на ногу наступить не могу!
— А вы почему молчите? — Милославская смотрела то на Таю, то на Макса.
— Захаров ударил Макса по голове кубком, вон он лежит, — Тая кивнула на металлический шар с гравировкой на массивном каменном основании.
И впрямь светлые волосы Макса на затылке были все в крови.
— И что случилось потом?
— А потом они не давали мне уйти и позвать на помощь, — кажется, на скуле ссадина, вот только не хватало! — А Макс пришёл в себя и оборотился. От потрясения, наверное.
— А нельзя оборачиваться в академии, — злобно сказал поднявшийся Захаров. — У меня спина болит!
— Да у тебя там кровь, — сказал Петров.
— Какая кровь? — не поверил тот.
Петров дотронулся до загривка Захарова — и вправду, кровь там была. Когтями получил, не иначе. У Таи в виде зверя когти были небольшие, но вполне так острые. Горностай мелкий, но хищник, в отличие от, скажем, бурундука. А рысь — немалый хищник. И когти внушают уважение.
— Во, смотри, — Петров показал Захарову перепачканные в крови пальцы.
— Чего? Это… моё? — тот смотрел-смотрел, а потом побледнел, обмяк и сполз по стене.
Людмила Павловна фыркнула, достала зеркало и вызвала дежурных целителей. По академии всегда дежурил кто-то из них, потому что мало ли, как может случиться на практике, всё же магия. И дальше из портала прибыли двое парней-пятикурсников, осмотрели всех участников драки и велели идти за ними. А Захарова утащили сами. Милославская же грозно сказала вдогонку:
— Через полчаса жду всех в своём кабинете!
В целительском корпусе Тая почти не бывала, нужды не было. И сейчас их всех проводили в кабинет, где совершались простейшие манипуляции — царапину убрать, синяк вылечить. Для более сложных, она слышала, студенты ходили в Императорский госпиталь. Пятикурсники велели садиться, сначала записали их всех, зафиксировали повреждения, потом пришла профессор Линейцева, декан факультета, активная и позитивная дама лет так сорока, с длинной чёрной косой.
— Так, что здесь у нас? Непроизвольный случай оборота, так?
— Да, — кивнул Макс.
— Сидите смирно, молодой человек, не шевелитесь. А голова почему разбита?
— Это они его, — Тая кивнула на Петрова с Захаровым.
Петрову велели разуться, Захарову, уже пришедшему в себя, раздеться. Тая с некоторым мстительным удовольствием увидела на его спине всё ещё кровоточившие разрезы — пять и пять. У Петрова же нашли просто синяк — прочный ботинок защитил от, как сказала госпожа профессор, перелома стопы.
Макса забрали, сказали — нужно привести его в порядок. Самой Тае быстро обработали и зарастили содранную кожу и выдали антисептическую салфетку — мол, можно протереть, и идти дальше, всё в порядке. Но она дождалась Макса.
Макс вышел из внутреннего кабинета, уже не шатаясь и без крови на волосах, это было хорошо. Но и без кисточек на ушах.
— Присядьте, молодой человек. Вы ведь раньше не были оборотнем, так?
— Да я тут вот… — забормотал он невнятно, но потом вполне связно поведал о результатах анализа во время медосмотра.
— Тогда ничего удивительного, — закивала госпожа профессор. — Найдите профессора Верхнеленского, он у нас по обороту, проконсультирует вас. Наверное, уже завтра, сегодня ушёл, — глянула она на часы.
— Да, и нас Людмила Павловна ждёт.
— Данные о повреждениях я ей отправила. Не переживайте, молодой человек, спонтанный оборот в таком случае нарушением не является.
Макс только вздохнул. Кажется, есть ещё какие-то трудности, о которых Тая не знает. Но идти к Милославской всё равно нужно.
У Людмилы Павловны уже сидели и Петров, и Захаров. Молчали.
— Так, я вижу, все собрались. Я посмотрела отчёт целителей и запись, которую эти два пока ещё студента сделали на телефон, мой вердикт: Петров и Захаров отчислены из академии с завтрашнего дня. Представление я сегодня напишу.
— Но он меня! Когтями! — взвыл Захаров.
— Мог и серьёзнее, — отмахнулась Милославская. — Это ж нужно головы не иметь — нападать на оборотня и его девушку, тоже, кстати, оборотня. Вот оно вам надо было? Очевидно, надо. Вот и живите теперь с этим. Пойдёте в училище по месту жительства. Но сначала, всё же скажите, чего ради вы всё это затеяли.
Оба молчали, но она давила, и давила нешуточно. И дальше Тае было очень неприятно слушать, как они, оказывается, давно положили на неё глаз, никак не могли договориться, кому из них она достанется, и решили отомстить ей за все неприятности, которые с ними на этой неделе случились. И снять видео, которым её шантажировать, чтобы молчала. И парня её тоже, чтобы молчал, если не хотел, чтобы все смотрели, как его девушка Захарову штаны снимает, стоя на коленях. Кто же знал, что этот ненормальный — оборотень?
И вообще оказалось, что эту парочку идиотов уже выгнали из академии рангом пониже год назад, почему им и пришлось начинать всё сначала прошлой осенью. Кого-то ошибки ничему не учат, короче.
— Людмила Павловна, можно, моя матушка нанесёт вам визит? — вкрадчиво спросил Петров.
— Лучше сразу батюшке Вострецовой, ему пускай и рассказывает, для чего вам понадобилось нападать на его дочь, — Милославская брезгливо поджала губы. — Свободны. Документы заберёте завтра, сейчас в вашем деканате уже нет никого, — и повернулась к ним с Максом. — А вы, Плетнёв, задержитесь.
— Я с ним, — сказала Тая твёрдо.
18. Много возможностей
Макс никак не мог до конца прийти в себя, потому что слишком много всего случилось. И драка эта дурацкая, и то, что его так глупо вырубили в самом начале, и он не смог защитить Тайку, и потом ещё оборот. Что характерно, в зверином обличье у него ничего не болело, и вообще он преотлично себя чувствовал. Хотел порвать врагов, а потом поесть. Может быть даже закусить врагами. И спать где-нибудь в тепле, свернувшись в клубок. И чтобы Тайка рядом.
Это ощущение — чтобы Тайка рядом — оказалось новым и совершенно всепоглощающим. Не важно, как, где и что там ещё с деталями. Но нужно, чтобы она была рядом. Оторваться сейчас от неё казалось чем-то очень неправильным. Хотелось взять её за руку и подержаться. Но нужно было смотреть на Милославскую и держать ответ. Он вздохнул.
— Я помню, Людмила Павловна, что на меня у
