они чёрные? А согласно статистике преступлений за 2018 год, в Америке белые страдают от чёрных почти в 10 раз больше, чем чёрные от белых. Так, а что же с расовым беспределом от полицейских? А здесь примечателен случай Джастин Даймонд. Обычная 40-летняя белая женщина без судимостей вызвала полицию, так как слышала крики из соседних домов. Приехал полицейский и не выходя из машины застрелил её. Коп разумеется чёрный. Были какие-то протесты? Конечно нет. А теперь сравнить два случая: в одном чёрный коп застрелил безоружную белую женщину, а в другом белый коп применил опасный, но не смертельный приём против огромного чёрного с рядом судимостей. И это было задержание после преступления. БЛМщики всё так же требуют, чтобы ты их любил. Но я не буду. Извините, но даже самые сексуальные звёзды и красавицы афромариканки меня не сильно привлекают. Мне они не нравятся внешне. Дискриминация ли это? Да. Плохо ли это? Нет. Я пару раз сталкивался и скорее всего не раз столкнусь с дискриминацией по росту в свою сторону. Да, у некоторых предвзятое отношение к невысоким людям. Мы любим общаться с глупыми людьми? Нет, мы их сторонимся и избегаем их компании. Не хотим мы связываться с идиотами. Но ведь интеллект передаётся по наследству, генетически! Получается проявляя антипатию к тупым людям мы дискриминируем их по интеллекту. Как интроверт-флегматик я не особо люблю разговоры с другим интровертом-флегматиком. Потому что в разговоре мы пассивы — т. е. слушатели. Но в диалоге не может быть два слушателя. Кто-то не переносит холериков, или часто ноющих и апатичных меланхоликов. Но ведь характер и темперамент тоже заложены в нас генетически. Быть нетерпимым — это нормально. Нормально разделять людей на тех, кто нам нравится и на тех, кто не нравится. А признаками симпатии и антипатии может быть что угодно. От горбинки на носу до цвета кожи. Свобода выбора стоит слишком дорого. А свобода выбора, кого любить, а кого нет слишком дорога. Нельзя любить всех. Если вы любите всех и вся, то теряете естественную способность выбора. Любовь — сильнейшее чувство. И я не собираюсь растрачивать любовь на всех и вся. Я бы ещё продолжил про потерю индивидуальности, хоть религиозной, хоть национальной, про то, что люди в принципе не равны и многое другое, но через двадцать секунд звонок на обеденный перерыв, а задерживать голодных студентов я не имею права. Могу садиться?
— Да, садись пожалуйста, — недолго подумав, задумчиво сказал педагог. — Ребята, вы свободны. Иван, задержись немного. На следующем семинаре мы продолжим. Так что можешь подготовиться и к продолжению своего рассказа, и к возражениям других.
— Возражать будут глупые, неразумные, не разобравшиеся в этом вопросе люди. Они не сняли розовые очки, я же прозрел. Уже давно.
— Именно поэтому ты сидишь один?
— Хех, — усмехнулся я со злобной улыбкой, — источник, из которого пьют все или большинство неизбежно отравлен. Я же не хочу травиться. А одиночество… Это для слабых оно является проклятием, а для сильных неизбежностью, которую мы принимаем как дар.
— Хорошо, я тебя поняла. Можешь идти на обед.
Мда, всё как всегда. Стоило только задержаться в кабинете на минуту-другую, как все места в столовой заняты. Скопировав персонажа Джона Траволты из «Криминального чтива», я понял, что вариантов у меня не то чтобы много. Ну, в конце концов, стоя больше влезет.
— Ваня, садись к нам. Местечко есть, — окликнула слева меня Настя, сидевшая в своей привычной компании.
— Эм, ну ладно. Спасибо за приглашение, — сказал я и присоединился к компании одногруппников. — Всем приятного аппетита.
— Спасибо. Тебе тоже приятного, — тут же ответила Ника.
— Зажёг ты, конечно, сейчас, — прервал весьма длительное молчание Артём.
— Ну, мне не привыкать, — с ехидной ухмылкой подметил я. — Готовьтесь к следующему семинару. Препод сказал, что я продолжу выступать и защищаться от нападок группы.
— Она прямо так и сказала?
— Примерно. Не суть важно. В общем, готовьтесь меня переубеждать.
— О, это будет очень легко. Твоя аргументация проста и линейна. Её уже давно разбили все глобалисты мира, — самоуверенно заверил меня Даня.
— Нет смысла тебя переубеждать, — томно сказала Ника, — если ты в это веришь, то только ты сам разубедишься в этом. А наши споры и ответная аргументация…Они будут лишь ещё сильнее убеждать тебя в своей правоте. В конце концов, возможно ты и прав. Так что я просто с удовольствием выслушаю тебя на следующем семинаре. Ты главное тоже подготовься. Чисто чтобы не нести околесицу, которая у тебя бывает. Тему плохо знаешь, но в то же самое время понимаешь, что у тебя отличный голос и решаешь этим пользоваться. И да, голос становится ещё увереннее, крепче, завораживающей, но смысл слов-то от этого не меняется. Так что подготовься. Слушать тебя подготовленного — одно удовольствие.
Когда Ника это говорила, она, по большей части, смотрела мне в глаза, но всё же довольно часто отводила свои маленькие зелёные глазки от моего восторженного взгляда. Её глаза бегали по столу, опускались на тарелку с медовиком, рассматривали свой весьма заурядный маникюр голубого цвета, и наконец, скользили по моему телу: сточенные ногти, выпирающие вены на кистях, мощные предплечья, широкие плечи, губы, невероятно тёмные, почти чёрные, но всё-таки карие глаза. Я ощущал этот взгляд, поглощал этот приятный голосок, восхищался умом сидящей напротив девушки, кайфовал от растерянной ею из-за меня уверенности, а от последних слов, сопровождаемых миловидной улыбкой и широко распахнутых глаз я получил самый настоящий эмоциональный оргазм. Готов поспорить, что и она почувствовала что-то подобное. Ох уж эта пресловутая «химия». Жаль, что у неё есть парень.
— Ну что ж, Ника, для тебя я с радостью подготовлюсь. Перечитаю Ницше, социал-дарвинистов, Гитлера, — спокойно произнёс я, делая акцент лишь на имени и ставя паузу, которая бы подразумевала окончание моей речи, но не позволяла тут же вставить свои пять копеек кому-либо ещё, — доставлю тебе «одно удовольствие».
Всё сработало как надо. Пауза, томный голос, выделение последних двух слов, молчание и переглядывание между собой моих собеседников — всё было идеально, как я и надеялся.
— Спасибо ещё раз, что пригласили за стол, — спустя несколько секунд тишины сказал я, встал из-за стола, кивнул Нике и пошёл по своим делам. Благо есть ещё пара десятков минут до следующей пары. Отлично, почитаю «На игле»[6].
«Голубые охотятся за натуралами — этакими клубными вышибалами с громадными бицепсами и храбростью во хмелю. Натуралы охотятся за женщинами, которые балдеют от грациозных, изнеженных гомосеков. Никто не получает того, чего хочет».
Просто? Да. Гениально?
