затрепетать цветок на плече.
Просторное помещение, занимавшее весь второй этаж, освещалось только тусклыми лампочками встроенной подсветки на мини-кухне. Полумрак не скрывал неутешительное открытие — число спящих явно превышало количество спальных мест. Кроме пары, по договоренности с именинницей оставшейся ночевать на раскладном диване, в кресле обнаружилась свернувшаяся калачиком, тихо сопящая едва знакомая девушка, а на футоне у стены мерно похрапывали два однокурсника, сблизившиеся до крепких объятий на почве совместно выпитого.
Тихо, стараясь не разбудить незваных постояльцев, Полина прошла к стенному шкафу. Гарнье следовал рядом, крепко держа девушку за руку. Пальцы Рейнара ласково изучали линии на девичьей ладони, заглушая голос разума юной Повилики громким хором первобытных страстей и желаний.
— Помоги достать, — она указала на верхнюю полку, где лежало свернутое лоскутное одеяло, сшитое Ликой до того, как дочь научилась ходить. В одном из счастливых воспоминаний детства чумазая от шоколадного пирога она весело каталась по разноцветным ромбам, а родители сидели рядом и смеялись над проказами непоседы. Под этим одеялом всегда снились волшебные сны — о юных травницах, говорящих с растениями, о прекрасных принцессах, танцующих на балах, о сказочных цветах, распускающихся на бледной коже. Теперь Полина знала — все эти грезы — отражение дара ее матери, расцветающей по ночам лунной лозы, а героини детских снов — Повилики прошлого, завядшие задолго до рождения носящей на плече клематис.
«Интересно, что увидит Рейнар, когда мы уснем на этом одеяле?» — подумала Полина и тут же шумно вздохнула — мысль о грядущей близости вызывала возбужденную предвкушающую дрожь.
Стремительное развитие отношений казалось естественным, словно они были знакомы давным-давно, много лет идя к этой ночи.
Вероятно, Гарнье посещали похожие мысли — быстро стянув с полки одеяло, он молниеносно расстелил его перед огромным, выходящим на ночное море окном и обернулся к девушке. Полина замерла — в движениях Рея появилась мягкая плавность приметившего добычу хищника. Лунный свет серебрил длинную челку, подсвечивал звездными бликами устремленные на девушку глаза. Мягкая приглашающая улыбка Гарнье больше не успокаивала — будоражила, провоцировала, разгоняла кровь.
Замешательство и смущение заставляли нервно теребить край рукава. Мужчина приблизился вплотную и замер так близко, что глубокий вдох, сделанный одним, заставил бы их тела соприкоснуться. Полина робела — она казалась себе угловатой и неумелой, движения неловкими, а слова глупыми и пустыми. Девушка замерла, не зная, что делать. Только сердце бешено стучало в висках, да путал мысли пряный запах имбирного чая. Ухватившись за аромат, как за путеводную нить, юная Повилика закрыла глаза и позволила природному чутью вести ее по тропе, где разум всегда уступает напору чувств. Один шаг, заставляющий пошатнуться от накрывающей близости и упереться спиной в холодное стекло. Дыхание, щекочущее щеку. Губы, обдающие ухо тихим шепотом:
— Переоденься… — и в подрагивающих девичьих руках оказалась футболка из запасов доктора Керна. — Меня ты в пижаму нарядила заблаговременно, — Рейнар тихо рассмеялся, — Намек остаться на ночь был чрезвычайно прозрачен. Да и кто я такой, чтобы противиться желаниям прекрасной девушки?
— Рей, я вовсе не это имела в виду… — от смущения голос не слушался хозяйку, хрипя и срываясь на громкие придыхания. Неужели мужчина действительно счел ее предложение переодеться в сухое и чистое приглашением? Стыд румянцем раскрасил щеки и только темнота позволила Полине сохранить остатки самообладания.
— Тсс… — указательный палец мягко коснулся приоткрытых губ и помедлил, останавливая вдох. — Я шучу. Но если серьезно, ты же не собираешься спать в праздничной одежде? Или это новый тренд вечеринок?
— Скорей уж старый, — Рейнар чуть отступил, и девушка облегченно выдохнула, позволив кривой улыбке сгладить неловкость ситуации и собственных чувств, — но в отличии от незваных гостей, я пока не в той стадии, чтобы вырубиться даже не разуваясь. — Полина кивнула в сторону похрапывающих на футоне парней — в лунном свете на ногах одного из них белели кроссовки.
— А ты планируешь вырубиться? — мужчина провокационно выгнул бровь, но девушка, удостоив его максимально гордым и пренебрежительным взглядом, прижала одежду к груди и решительно направилась в ванную. Переступая по пути через брошенные на проходе вещи спящих, Полина искренне надеялась, что не выглядит поспешно сбегающей с места потенциального преступления. А Рейнар смотрел ей вслед со счастливой улыбкой мальчишки, предвкушающего заветный подарок под рождественской елью.
Спустя десять минут прохладного душа и обжигающих, сводящих с ума мыслей о грядущем, девушка осторожно выглянула за дверь. Гарнье уже улегся на одеяло и сосредоточенно разглядывал экран смартфона. Мерцающий свет дисплея придавал его утонченным чертам болезненно-острую резкость. Крадучись, стараясь не привлекать внимания и не шуметь, Полина двинулась в сторону окна, но, не доходя пары шагов, споткнулась о чью-то валяющуюся на полу сумку, стараясь сохранить равновесие, уцепилась за спинку кресла, выронила из рук снятое, выругалась через зубы и сокрушенно зажмурилась, услышав сонное девичье:
— Полина, это ты? — следом из кресла показалась растрепанная голова с хлопающими, осоловелыми от сна и не выветрившегося алкоголя глазами. — Глянь, в холодильнике еще пиво осталось?
В ответ на просьбу Полина буркнула зло и неразборчиво, оставив гостью саму разбираться с внезапными желаниями. Эффект неожиданности был утрачен — Рейнар смотрел на нее во все глаза. Футболка Бастиана Керна едва доходила до середины бедра и мешком болталась на изящном теле. Девушке стало неловко от откровенности мужского взгляда, скользящего по ее обнаженным ногам. Прячась от пристального внимания, Полина схватила флисовый плед, замоталась в него точно в кокон и улеглась на самом краешке одеяла. Губы Рея тронула едва заметная улыбка:
— Здесь слишком людно, чтобы срывать цветок невинности.
— Что? — развернувшись, заглянула в синие глаза, которые внезапно смущенно потупились.
— Дурацкая фраза? — Рейнар взъерошил челку и виновато закусил губу.
— Не то слово! — девушка забыла о недавней робости и раздраженно уставилась на мужчину. — Долго придумывал?
— Все время, что ты была в душе. Показалось, сравнение с цветком в твоем случае символично…
— Показалось! — отрезала Полина и демонстративно надулась.
— Не злись… — Гарнье протянул руку и ласково погладил ее по щеке. Девушка продолжила изображать обиду, однако уголки губ непроизвольного поползли вверх. Ладонь не спешила покидать ее лицо — кончики пальцев мягко касались кожи, очерчивали скулу, скользили к шее, задевали мочку уха… Тело напряглось, покрылось мурашками и потребовало обернуться к провокатору, чьи бездонные глаза притягательно блестели в полумраке.
— Какие еще ботанические подкаты успел выдумать? — Полина перекатилась на бок и, приподнявшись на локте, с вызовом уставилась на мужчину. За ее показательной смелостью и напором пряталось бешено колотящееся сердце. Природная тяга требовала немедленно обвить господина, опутать лианами чувств и желаний, притянуть к себе и
