просто ужасно. Я забился еще глубже и замер.
Вдруг дерево разлетелось в щепки, а я оказался у него на руках. Боль сразу стихла. Чумазый от слез, я разревелся еще сильнее. «Тшш, все хорошо». «Вы знаете! Вы все знаете!» Мне казалось, отец должен меня испепелить. А он обнимал. «Сиг, мы всегда были и всегда будем союзниками!», — отец осмотрел мою ногу, поцеловал, подули все прошло. «Как ты нашел меня?», — я не выдержал. «Эль'Сигнорин, ты шутишь? Ты мой кровный сын! Мое сокровище, мой дар!» — папа даже возмутился. А я все понял, понял, что в этой жизни я принц Эль`Сигнорин — эльдар и дракон, — прошлая жизнь, жизнь Конунга Сига, Младшего, давно закончилась, истлела, как истлели его кости.
Сильвия улыбнулась. Сигнорин продолжил, окунаясь в далекие воспоминания:
— Но жизнь конунга Сига все же помню. Мам, умирать тяжело и страшно, вспоминать мучительно. Знаю только, что очень хотел вернуться к тебе, Колдунья. Боялся за тебя. Не хотел оставлять одну.
Вдруг Сильвия напряглась всем телом и резко подняла голову.
— Сиг! Отчего не засеял поле, удобренное пеплом хозяев?! Отчего не стер саму память о городе? Зачем сохранил кости, не дав новым всходам уничтожить их уродливую суть?
Принц замер, понимая, каких воспоминаний ждет отреченная Рея Поднебесья:
— Я помню ту ночь, — начал Сигнорин, уступая мольбе матери. — Мы сильно переоценили вас. Город пал практически без боя. Так странно было идти мимо разрушенных домов из сказок. Я шел и вспоминал маму. Она была принцессой туаров, восточных степняков. Конунг Сегизмунд захватил её народ, силой взял мою мать. У них родился я — сын Сегизмунда Завоевателя и принцессы туаров. Моя мать, как и все, люто ненавидела отца, но меня любила трепетно и нежно, она рассказывала мне о волшебстве, о чудесах. Сказки заполняли мысли недоступным чудом с одной стороны, а с другой — я хотел выжить при дворе своего батюшки, конунг был необычайно жесток. У меня было много братьев от других матерей, и мы все хотели власти. Проигравших в этом состязании ждала только смерть. Я был хитрее и умнее братьев и быстро стал полководцем отца. По воле Сегизмунда я уничтожал народ за народом, захватывая все новые земли для степняков… И вот, наконец, я шел по необыкновенному городу, поверженому моей рукой. Я шел и вспоминал волшебные сказки, рассказанные в шатре матери. Смешанное чувство преследовало меня: невероятной гордости одержанной победы и горького разочарования. Словно бы я сам себе встал на грудь.
Сигнорин на секунду задумался, потом продолжил:
— Конунг Сигезмунд ненавидел все, чего боялся. Как и все степняки, он суеверно боялся магии. Наш жрец сказал, что огонь — лучшая защита, огонь и нефрил. Я помню Алеона, боги, каким же глупым мальчишкой он был. Мои воины скрутили его без усилий. Ваш спаситель оказался такой же иллюзией, как и ваше могущество.
Сильвия замерла, невольно смешивая «драконий сон» сына и собственные воспоминания.
— И тут появилась девушка. Такая молоденькая, вся в грязи и саже пожара… — Сиг внимательно посмотрел на Сильвию. — Ты вышла, чтобы угрожать. Это было бы смешно, абсурдно, если бы не было так опасно и глупо… Степняки, привыкшие к покорным женам, не ожидали увидеть такую храбрость в девчонке павшего с позором города…Но Сегизмунд тебя испугался! Я думал, он шутит, приказывая отвести Алеона в лес. Жрец разве что не прикусил язык до крови — Алеон был обещан ему — как особая награда. Сигезмунд и сам устыдился страха перед тобой. Тебя должны были сжечь. Уж не знаю, на что так рассчитывал Владыка Поднебесья, но ты должна была гореть синим пламенем на костре в честь Великой Кобылы… А я уже горел, горел тобой, гордая Колдунья.
Сигнорин снова помолчал, словно бы собираясь с духом:
— Степняки сжигали умерших. Я ненавидел огонь за то, что моя мама, принцесса туаров, досталась ему… Когда все случилось в Излаиме, я не спал ночами, стерег, боясь, что тебя уведут на костер…
После минуты тишины Сиг продолжил:
— За взятие Излаима Сигезмунд предложил мне награду: лошадей, около тысячи, долю в награбленном, или рабов. Возьми я что-то, кроме лошадей, и он убил бы меня. Я взял лошадей, втайне поменял на рабов, чтобы поменять на деньги. Жрец любил деньги и подкуп принял.
Я пришел в шатер Сигезмунда и, видя страх конунга перед тобой спросил, отчего бы не сжечь? Сигезмунд отверг казнь из страха, что теперь эту мысль говорю ему я, и он счел ее опасной. Я надеялся, что жрец вступится, и тебя просто продадут как рабыню. Это лучше, чем сгореть на костре. Но чертов паскуда предложил иное. Жрец сказал, что беловолосая колдунья — слишком сильная ведьма, что ты царских кровей, и поэтому нефрил не подействовал. А, значит, тебя можно сломать и тогда… Никто и никогда не оспорил бы власть Сигезмунда над землями и народом Излаима. Увидев, к чему все привело, я заметил, что для принцессы ты слишком бедна. Но меня уже не слушали.
Сиг помолчал. Сильвия оставалась невероятно спокойная, казалось речь не о ней.
— От костра я смог спасти тебя. Но ты… Как же я ненавидел его тогда! Ты так плакала… Прости…
Сигнорин откинул прядку со спокойного лица мамы, и перевел взгляд на руку с зажатым листом:
— Мам, что это?
Сильвия усмехнулась.
— Сегодня я сожгла бы Излаим вместе с тобой, конунг Сиг, сын Сигезмунда Завоевателя… — Сильвия встала и поклонилась. Принц поклонился отреченной Рее как правящей».
На рассвете кроха встрепенулась, разбудив при этом и Сига, затем легко спрыгнула в поросшие мхами и лишайниками камни, где и пропала.
Сигнорин сидел и пытался понять, почему ему сейчас привиделся драконий сон, да еще и от лица матери? Поразмышляв минуту, он решил, что причиной всему руины. Эль, паршивец, знал, как сбить со следа — то, что Сиг всегда прятал от себя, чего боялся, теперь стало местом притяжения.
И тут Сиг опомнился — он так и не нашел Эля! С мыслями о брате пришли воспоминания о странной девочке, встреченной в лесу. Надо бы узнать, кто она и что делает в проклятых землях?
Вернувшись в Поднебесный, Сигнорин понял, что Эль так и не объявился. Тогда Сиг отправился к Кирии, самой вероятной соучастнице Элевых махинаций. Но не застал и своенравной сестрицы. Порядком обозлясь на младших брата и сестру, отправился к Селене, самой старшей из детей Владыки, на счастье Сига, сейчас гостившей в Поднебесном. Он рассчитывал на помощь сестры как в деле с Элем, так
