обронила ни слова.
— Может, она больна. Наверное, она ещё не оправилась, а мы её потащили в путь, — взволновано шептала Агата Каролине.
— Всё с ней хорошо. Просто наша великая победительница никак не может принять тот факт, что она больше здесь не лидер, — небрежно бросила Каролина.
Агату не устроило такое объяснение, поэтому она попыталась узнать хоть что-то от Софии, но та молчала, отговариваясь тем, что она просто устала. Место лидера теперь занял Эдвард. Все, кроме Софии и Шелта, безоговорочно слушались его. Рыцарь был недоволен тем, что его власть не распространяется на них двух. Пару раз Эдвард подъезжал к Софии, интересовался как она, но ответа так и не получил. Тогда он пристал к Шелту с дурацкими расспросами как тому нравится быть в плену. От поэта ему, правда, тоже вскоре пришлось отстать, по причине того, что тот дал очень язвительный ответ:
— Мне-то не очень хорошо. А тебе как на месте Агаты? Нравится? Хорошо, ежели так, а то ведь когда ещё такой случай представится — она победила лесного тролля, а ты занял место первого? И напрягаться не пришлось!
Эдвард оскорбился, но к Шелту больше не лез. София не преставала удивляться, как это Шелту удаётся так метко бить в самые больные места людей. День прошёл незаметно и вот — вновь привал. Сегодня София вновь улеглась первая, но сегодня никакой опасности поблизости не было, поэтому остальные участники похода со спокойной душой улеглись вслед за ней.
Глубокой ночью София проснулась. Она уже точно знала, что уходит. Сейчас ей пришла в голову мысль, что некрасиво будет, если она просто так уйдёт. Но и не уходить она не может… Будить кого-то было просто глупостью. Сейчас же она взяла у Агаты сумку, достала оттуда лист бумаги и перо, которые подруга захватила из города, и написала прощальное письмо. Оно было совсем коротеньким, но этого хватило, чтобы попрощаться. Девушка оставила послание на том месте, где только что лежала. После этого она поднялась, осмотрелась, тяжело вздохнула и уже собиралась уходить, как вдруг поняла, что у неё теперь нет оружия. Тогда-то ей на глаза и попался её старый меч. София без зазрения совести забрала меч и быстро пошла прочь от места ночлега. Лошадь она решила не брать, дабы уходило меньше еды. Началось новое приключение, в котором София оставалась один на один с собой…
Глава 9
Ночь прошла для Софии едва заметно. Погода заметно ухудшилась. Холодный ветер дул прямо в лицо, а колкий снег чуть ли не резал кожу. Девушка шла очень быстро. Неожиданно она остановилась. Вновь эта суета! Когда всё успело измениться? Всё же было так хорошо вначале, где она свернула не туда? Её мечта превращалась в ад — она совершенно одна, разбитая, никчёмная. София вдруг осознала — без своих наград и побед она никто. Без побед, она совершенно не чувствует себя уверено… София поёжилась от холода. Теперь она стала ещё сильнее чувствовать холод, прямо как в реальном мире. София вздрогнула — она забыла, что она в выдуманном мире! Что за проклятье! От мысли о настоящем мире ей стало ещё хуже.
— Недалеко ты ушла! — послышался насмешливый, но успокаивающий голос. София обернулась. Шелт ехал к ней на её коне, которого она оставила в лагере.
— Что это ты здесь делаешь? Кто тебя отпустил? — спросила София совершенно безразличным голосом.
— Отвязался я сам. Я ещё утром понял, что ты уйдёшь, поэтому хорошенько подготовился. София, в лагере уже, наверное, волнуются. Тебе бы уже пора возвращаться. Побаловалась, и хватит.
— Я не вернусь, — заявила София, — Я не переживу такого позора. Если я и вернусь к ним, то только после того, как восстановлю свой статус.
— Серьёзно, — пробормотал Шелт, — В таком случае, мне придётся идти с тобой, чтобы не допустить больше никаких глупостей с твоей стороны.
София нервно передёрнула плечами — ещё не хватало ей в дороги Шелта! Что ж, придётся его взять, ведь не отвяжется же! София не сказала, только кивнула головой в сторону.
— Может верхом? — спросил Шелт, но София отрицательно покачала головой. Шелту пришлось слезть с лошади, взять свои припасы и отправить животное обратно в лагерь. Он был уверен, что лошадь найдёт обратный путь.
София шла так быстро, что Шелту приходилось почти бежать.
— София, подожди! Я — поэт, а не марафонец!
Девушка не сбавляла темпа. «Сам привязался, вот и терпи!» — думала она. Под вечер Шелт начал изрядно отставать и сильно запыхался. Переходы по заснеженным долинам дались ему с большим трудом. Тогда София решила сделать привал. Она быстро принесла хворост, разожгла костёр и уселась греться и отдыхать. Сказать по правде, она и сама устала, но виду не подавала. Шелт уселся рядом.
— Я бы мог помочь, — сказал он, глядя на костёр, — Ты всегда так делаешь?
— Как? — переспросила София.
— Убегаешь, никого не слушаешь, не принимаешь помощи. За всё время пребывания с тобой, я ни разу не видел, чтобы ты послушала чьего-то совета. С одной стороны это хорошо, но ты переходишь всякие границы! Ты только посмотри, чем закончилась твоя последняя выходка, — сказал Шелт, показывая на шрам на лице Софии. Последняя при этом упоминании отвернулась, — Да, София, тебе нужно об этом подумать.
— Я просто хочу быть первой, — ответила София, — В нашем мире, к сожалению, если ты не первый — ты никто. Я всего лишь хочу занять место под солнцем. Я рискую, но ведь риск не обходится без неких жертв. Теперь я усвоила урок, и впредь буду знать, как сражаться с лесными троллями.
— Ты всё ещё не оставила эту затею? — удивился Шелт, — Обычно люди твоего склада характера больше одного раза не стараются…
— Ты слишком плохо знаешь мой характер. Такие, как Эдвард — да останавливаются после первой неудачи, но не я. Проблема в том, что эта неудача всего лишь вторая из всех самых крупных. Я до сих пор не знаю, как с этим справляться.
София замолчала, задумавшись о чём-то. Шелт смотрел на неё сбоку, покачивая головой.
— Интересно… Наверное, трудное у тебя детство было, — вдруг сказал он.
— Что? — переспросила София.
— Характеры людей формируются с самого детства. Твоё вечное стремление быть первой — результат неутомимых усилий кого-то из твоего окружения.
Девушка задумалась. Ей вспомнилась вся её жизнь люди, присутствовавшие в ней — родители, ни секунды, не поддерживавшие её, сестра. Эти воспоминания расстроили её ещё больше прежнего.
— Лучше пройти мучительный путь сейчас, чем мучатся всю
