был уверен, что его жену рано или поздно такие вещи заинтересуют. Готов ли он сам посеять это порочное зерно, стащить жену с дорожки благоразумия? Хотя о чём он переживает, и так его жену благоразумной назвать можно было с трудом.
— У вашей жены ведь тоже есть будущее, — Рита подалась вперед и чуть понизила голос, будто доверяла какую-то тайну. — Разные пути. Как с вами, так… и без вас.
Лицо Кричко болезненно скривилось. Было очевидно, что он сам уже сам думал о таком исходе и не раз и что подобные мысли заставляли его страдать. Он хотел что-то сказать, набрал уже воздуха в грудь, но в этот момент дверь в кабинет резко открылась. На пороге стоял коллега Алексея, за его спиной маячил хмурый Алекс.
— Отпускай их, — махнул полицейский рукой.
— Что? В смысле — отпускай? А какого черта я здесь всё это делаю? — Алексей показал на экран монитора.
— Позвонил Белоус, — вздохнул его коллега.
— Сам? В два часа ночи? — красивые брови Кричко удивленно поднялись.
— Да, представь себе. Поэтому давай, сворачивай всё и отпускай этих двоих.
— А что же я в отчете напишу?
— Да я в душе не знаю! — воскликнул полицейский. — Что хочешь, то и пиши, а этих чтобы в отделении не было.
***
За стенами полицейского участка, пропахшими краской, стояла бархатная летняя ночь. Подсвеченная желтыми фонарями, она шагнула навстречу Алексу и Рите, когда те вышли наконец из участка, распахнула мягкие объятия. С неба подмигивали немногочисленные звезды, чей свет мог победить сияние огромного города. Рита глубоко вдохнула запах асфальта, бензина и скошенной травы. Запах свободы.
— Ты только посмотри, как всё здорово обернулось! — заявила она.
— Ага, здорово, — мрачно отозвался Алекс. Засунув руки в карманы, он сбежал по ступенькам.
— Что такое? Что случилось? — Рита поспешила за ним. Алекс уже вышел на улицу и бодрым шагом шёл вперёд. До открытия метро оставалось четыре часа.
— Я даже не знаю. Может то, что ты не можешь обойтись без меня и раз за разом мне приходится бросать всё, чтобы помочь тебе, — он говорил отрывисто, не переставая быстро идти вперёд, и слова падали между ними, как камни. — Может то, что мы чуть не украли ребёнка и не оказались за решёткой. А может то, что мне опять пришлось звонить… человеку, — он произнёс последнее слово с особой интонацией, и Рита поняла, что речь идёт о тех самых людях, знакомством с которыми Алекс совсем не гордится.
— Алекс, — она поймала его за рукав, потянула. — Мне страшно.
— Что? Здесь же фонари.
— Когда ты злишься, мне страшно. Я так привыкла к тому, что ты спокоен, и когда ты рычишь, как сегодня, я будто теряю опору, — она смотрела на него снизу вверх, и нос щипало от непрошенных слез. Алекс вздохнул тяжело, прерывисто, а затем шагнул к Рите и заключил её в объятия. Она на мгновение удивилась, а потом закрыла глаза и потерлась щекой о его рубашку. От Алекса горько пахло деревом, а в кольце его рук было тепло и до невозможного комфортно. Она даже закрыла глаза от удовольствия, когда услышала его голос:
— Прости меня. Я самый отвратительный ангел на свете.
Сердце сжалось от сочувствия. Рита хотела сказать: “Неправда! Без тебя я бы давно погибла. Ты самый чудесный!” Но даже скривилась от понимания, как это все пошло звучит, а потому ничего не сказала, а продолжала молча стоять в его объятиях, позволяя ему со всей душой отдаться самобичеванию.
Глава 10, с которой начинается дружба
Оказалось, что за квартиру надо платить. Даже за такую, посланную богами. Рита радовалась, как здорово, когда из-под крана льется сама собой вода, а из маленьких конфорок вырывается огонь. Оказалось, все не так просто, и буквально за каждую мелочь алчные люди, что скрывались за обезличенными понятием “коммунальные службы”, хотели с неё денег.
Но больше перспективы остаться на сотню лет на земле Рита боялась одного: остаться на сотню лет на земле без жилья. Поэтому она собрала свои чудесные хрустящие купюры (“Почему вы в наше время всё еще не принимаете переводы?!” — раз за разом спрашивали её) и отнесла их в банк — взятку бездушной системе за право пожить еще немного на просторных, но ветхих квадратных метрах. И обратно Рита возвращалась в крайне расстроенных чувствах. Она даже решила, что не будет больше никого принимать, возьмёт свой маленький чудо-телефон, позвонит всем и отменит встречи. И проведет тихий темный вечер в компании Мая, который где-то здорово научился играть в покер и даже приволок засаленную колоду.
От дороги к подъезду вела короткая дорожка, которую пересекали длинные трещины. Дорожку с двух сторон обнимали пышные кусты сирени. Под ними стояла простая синяя лавочка, на которой когда-то собирались бабушки, чтобы пощелкать семечки и перемыть косточки соседям, возможно, к ним присоединялась Люсинда, но теперь этого никто не узнает: лавочка обычно пустовала. В тот вечер у подъезда сидела вовсе не старушка, а молодая девчонка с яркими волосами, выкрашенными в цвета радуги. Шаловливый летний ветерок взлохматил волосы, они перемешались, и радуга получилась смазанная, под стать настроению хозяйки. Девушка плакала. Рита хотела было пройти мимо и уже собиралась скрыться в подъезде, но вздохнула и уселась на лавку. Рита молчала, девчонка рядом хлюпала носом и вытирала слёзы рукавом толстовки.
— Надеюсь, не из-за мужчины плачешь? — спросила Рита.
— Нет.
Она понимающе кивнула и еще немного помолчала, прежде чем спросить:
— А чего тогда?
Девушка посмотрела на неё со смесью интереса и неприязни:
— Какое вам дело?
Надо же, на “Вы” обращается, а Рита опять забыла.
— А я астролог. Может быть, помогу тебе чем.
Девушка натянула рукава по самые пальцы, но покосилась на случайную знакомую с любопытством, а потом спросила:
— Правда что ли? — Рита кивнула. — Плевать, у меня все равно денег на астрологов нет. У меня ничего теперь нет.
— Сегодня твой счастливый день, потому что я прошу ровно столько, сколько ты можешь отдать. Даже если это просто “спасибо”.
— Чего это? — буркнула девушка. — Вы такой плохой астролог?
— Лучший во Вселенной, — с долей обиды ответила Рита. — Но вот такой у меня контракт с богами.
