пытаются доказать Еве, что они никак не могут допускать ошибок в проделанной работе. Они же умницы-разумницы, папины гении, мамина гордость. Они же супер-пупер какие крутые. Они же профессионалы высочайшего класса. И так далее и тому подобное. Слушаешь ребят и на зубах сахар скрепит от их приторно сладкого самодовольства.
Мимо нас то и дело типа случайно проходят студенты по нескольку раз. Все, как на подбор, с телефонами в руках, будто незаметно не снимают нашу компанию. Детский сад, честное слово. Людям по двадцать лет в среднем, а занимаются такой ерундой.
После последней пары двое из ларца одинаковых с лица подбрасывают нас домой, успев перехватить до того, как меня похитит Рокотов. Там я провожу занятие для Ильи, который рассказывает в перерыве новую историю про свою «замечательную» русичку, а после мы с Евой идём на танцы.
Сегодня начинаем учить программу для выступления для отчётника — руководство клуба вдруг решило популизировать своё заведение, и для этого нужно сделать грандиозный отчётный концерт. А мы и не против. Почему бы и не потанцевать для кучи народа. Мне всегда нравилось выступать на сцене. Хоть какое-то разнообразие.
Домой приходим уставшие. Тренер все соки из нас выжала. Но не успеваю я сходить в душ, как звонят в домофон. С тихими ругательствами встаю с дивана, где так классно лежала, и иду выяснить личность пришедшего. Впускаю его и уже через несколько минут открываю входную дверь курьеру, привёзшему букет алых роз. Притаскиваю цветы на кухню, нахожу записку и читаю её. С каждым словом мои брови поднимаются всё выше и выше.
— От кого? — вздрагиваю, услышав любопытный голос незаметно подкравшейся подруги.
Не дождавшись ответа, она выхватывает открытку, читает, а после выдаёт:
— Ну ни хрена себе!
9 глава
— Они там что, совсем охренели?!
Наблюдать за разозлённой Вьюнковой одно удовольствие, когда её злость направлена не на меня. Я слежу за её перемещениями по кухне, сидя на подоконнике с поджатыми под себя ногами. Не хватает чая с чем-нибудь сладеньким, но у нас всё как назло закончилось.
Ева, сходив в свою комнату за телефоном, кому-то набирает и начинает с этим кем-то ругаться. Жалко Геру-Гошу. Не надо строить из себя идиота-мажора. У них видимо принято в компании так себя вести. Неужели из-за большого счёта в банке жизненно необходимо показывать себя разбалованным мальчиком с низким социальным поведением. Тебя, как человека, показывает же не количество денег, а твои поступки. Ты сам, в конце-то концов.
Продолжая ругаться по телефону, подруга идёт открывать дверь, когда в неё стучат.
— Ника, по твою душу пришли, — кричит она из коридора и исчезает в своей спальне, откуда тут же доносятся угрозы открутить кое-кому головы и вставить их на то место, где они должны изначально быть.
Озадаченно разглядываю лыбящегося Рокотова.
— И чего ты припёрся? — сложив руки на груди, прислоняюсь к стене плечом.
— Я рассчитывал на более тёплый приём, — отвечает он и начинает разуваться.
— Ты время видел?
— Время детское, — беспечно отмахивается парень, суёт мне в руки коробки и пакеты, снимает верхнюю одежду и вешает её в шкаф. — Я соскучился, — и нагло пользуясь тем, что руки у меня заняты, целует в щёку.
— Рокотов, ты где наглости набрался? — хмуро спрашиваю. — И почему решил, что бессмертный?
— Да ладно, Ника. Спрячь колючки, — забрав у меня ношу, бросает через плечо, двигаясь как у себя дома в сторону кухни.
Ла-а-адно.
Следую за ним, наблюдаю за его уверенными движениями, как он раскладывает все коробки и пакеты, а потом достаёт содержимое из них, вызывая лёгкое недоумение. На столе оказывается большое количество разновидных роллов и суши, несколько видов пиццы и две бутылки вина: красного и белого. Потом он с совершенной невозмутимостью начинает рыться в кухонных ящиках, подозреваю, ища штопор, которого у нас отродясь не было.
— Это что ещё за нафиг? — встаёт рядом со мной подруга и тоже начинает следить за нежданным гостем, которого вообще ничего не смущает. Быстро освоился Ванечка у нас.
— Явление мажора народу, — пожимаю плечами и через некоторое время добавляю. — Фу, блин! Ева, я же просила в мою сторону не выдыхать.
— Прости, — тушуется она и начинает разгонять пар или дым (кто его знает, что это на самом деле), который сама же и пустила из своей электронки. Всё никак запомнить не могу то ли это айкос, то ли, вейп, то ли ашкьюди, то ли ещё что. — Забылась.
— Рокотов, ты долго нас смущать своим видом собираешься? — переключаюсь на Ванечку-Ванюшеньку. — Может, уже скажешь, что ты припёрся к двум одиноким девушкам на ночь глядя?
— Ника, ты разве не видишь, что заботливый парень решил нас вкусно накормить? — ехидно тянет Вьюнкова и опять затягивается под моим неодобрительным взглядом. — Что ещё порядочные парни делают ночью у порядочных девушек?
— В шахматы играют.
— Или в карты.
— На раздевание.
«Король» замирает, глядя на нас исподлобья, что довольно странно выглядит с высоты его роста.
— Я бы не отказался от карт на раздевания, — ухмыляется и чуть-ли не облизывается, когда смотрит на меня. Точнее проходится по моему телу плотоядным взглядом.
— Не заслужил, — сбиваю с него спесь. — А я уже всё что надо рассмотрела уже.
— Значит, ты меня разглядывала? — его глаза вспыхивают, а вид становится такой довольный, словно поймал меня на чём-то сладко-запретном.
— Я же не слепая и могу скользнуть взглядом по телу, которое специально демонстрируют перед моим лицом.
— Ты не всё видела, — ещё чуть-чуть и точно начнёт облизываться, как кот.
— Плакать не буду.
На этом обмен любезностями заканчивается, и мы принимаемся за еду. Рокотов не колется зачем пришёл, но мы втроём довольно неплохо проводим время. Если вычеркнуть из памяти поползновения в мою сторону одних наглых конечностей, то даже замечательно. Много ли нужно для счастья, когда есть вкусные роллы? К вину еле притрагиваемся, поэтому обе бутылки уходят в запас.
Выпроваживаем гостя поздно ночью, а утром встречаем любопытную соседку, которая так явно выказывает своё недовольство нашим с Евой «разгульным» образом жизни, а ведь она считала нас приличными девушками. Под её причитанием мы погружаемся в японский джип, по мнению старушки, бандитского вида. Не понимаю её, машинка вполне симпатичная, белая, а не чёрная. Что не так?
Гера-Гоша за рулём показывает старушке язык, из-за чего та затыкается, задохнувшись от невиданной наглости. Замечаю на его руке татуировку в виде надписи на латыни, судя по всему. Светлые волосы коротко подстрижены, хотя ещё вчера свисали почти до подбородка. Парни видимо так прониклись вчерашней
