Бред Питт, а я такая дура, не признала с ходу.
— Простите, но я вас не знаю.
— Скоро познакомимся и очень тесно. Мой дед, ведь, к тебе приходил?
— Кто? — хмурюсь я, а этот тип, пользуясь моим замешательством, нагло входит в квартиру.
— Слушайте, я вас не приглашала. Выйдите.
— Поверь, мне и самому не приятно здесь находится, но там, — он указывает пальцем за дверь. — Кошачьей мочой несет.
— Знаю. И?
— Ты похоже, не поняла, с кем говоришь, — в момент становится пугающе злым блондин. Прям как шакал, который сейчас набросится.
— Нет, не поняла, — отвечаю ему, а сама думаю, как бы выпроводить или самой уже сбежать и соседям постучать. Ненормальный какой-то этот Антон. Точно не все дома у него!
— Мой дед — Валентин Соколов, так понятнее? — задирает нос.
— Нет, — хочу сказать я, но тут же соображаю.
— Валентин Игоревич?
— Ага, — выдает Соколов и начинает с брезгливостью мазать по дому взглядом. — В общем, ты уже в курсе, что он хочет тебя в невестки, да?
— Слушайте. Я не понимаю, что вы от меня хотите, и не хочу продолжать этот разговор. Я на работу опаздываю.
— Слушай, девочка, — в момент он опускает руку возле моей головы и наклоняется опасно близко. Вот только если в случае с Кириллом под опасностью подразумеваются неподконтрольные чувства, то тут самый настоящий страх неизвестности и отвращение.
— Со мной не нужно так говорить. Поняла? — угрожает он, и при всем желание ему сейчас съязвить, я почему-то киваю.
— В общем, старик хочет, чтобы я на тебе женился. И я женюсь. Усекла? — диктует он новые правила, и вот тут возмущение пересиливает страх.
— А меня вы не хотите спросить? — вспыхиваю я.
— Слушай, не набивай себе цену. Ты живещь в нищите, а будешь, как сыр в масле кататься. Строй из себя недотрогу в другом месте, а мне не заливай.
Меня передергивает от этой наглости и хамства. Я отталкиваю его руку и открываю дверь.
— Вон! — это не крик. Это рык из глубин моей души.
— Что?!
— Пошел отсюда вон!
— Ты охренела? — Захлопывает дверь с такой силой, что хлопок слышен на весь подъезд. Хватает меня за рукав футболки, и я тут же испуганно пячусь к стене.
— Пусти!
— Да не ной. Ничего я тебе не сделаю. А ты гонор поубавь и подумай над тем, что я сказал. У тебя сутки, — заявляет он, а затем сам открывает дверь и уходит.
Еще несколько минут я отхожу от шока, чувствую, как дрожат колени. Пытаюсь осмыслить то, что только что произошло, но на это, однозначно, нужно время, которого у меня нет.
Вспоминаю, что опаздываю, и скорее бегу на работу.
Вот теперь, стоя в метро и держась за прорезиненный поручень, я могу еще раз обо всем подумать.
Что же это выходит. Этот мерзкий зазнавшийся тип и есть тот внучок, которому меня хочет сосватать Валентин Игоревич? Вот так да-а. Уму не постижимо! И зачем ему это нужно только?
В памяти всплывает случайно подслушанный разговор в клубе. VIP чиллаут. Двое. Этот самый блондин и его товарищ.
Как о тогда сказал? “Дед совсем рехнулся. Двинулся на идее, что не оставит наследство, если не женюсь на внучке какого-то старого друга?” Что-то в этом роде?
Выходит, внучка этого старого друга — я?
От шокирующих открытий мне срочно нужно присесть, но едва я занимаю место, как вижу женщину преклонных лет, и уступаю ей место.
Буду переваривать стоя.
Что еще эти двое в тот день говорили?
Что предполагаемая невеста “дворняга” и у деда белобрысого, Валентина Игоревича, были какое-то дела с предками обреченной, то есть нареченной. “Ошибки молодости, вся херня” — цитата.
Угу, вот он привычный мне мажор. Господа и плебеи. Богачи и челядь. Как они еще таких, как я, называют?
А я еще пожалела девчонку, которой попадет такой жених. А теперь оказалась на ее месте. Из меня вырывается немного нервный смех. Так, не будем забывать, что не одна. Нужно себя контролировать, даже в те моменты когда подкрадывается легкий шок.
Выходит, что этот Антошка-не пойду копать картошку решил меня донимать вовсе не для того, что исполнить волю дедушки, а чтобы заграбастать наследство. Точно! Он ведь еще сказал, что на “безродной дурочке” может жениться либо он, либо какой-то Кирилл.
Кириллов в моей жизни, помимо того, который сначала почти прокатил на капоте, а затем нагло захватил мое сердце, я как-то больше не наблюдаю в своей жизни. Значит, Кирилл (назовем его Соколов, чтобы отличать) не повелся на красную тряпочку в виде наследства и условий его получения. Ну хоть кто-то в той семье нормальный. Или… мне ждать еще гостей?
Интересно претендент номер два на наследство через мою руку тоже ворвется в мою жизнь с ноги и начнет унижать и надсмехаться, как претендент номер два.
На минуточку. Всего лишь на минуточку, я задумываюсь, а может ли мой Кирилл быть тем самым Соколовым?
Не-е-ет. Ну, нет! Точно нет!
Они с этим белобрысым ни разу не похожи. А внуки должны иметь хоть какую-то общую черту.
Ой, я сейчас станцию проеду!
Чудом успеваю выскочить в закрывающиеся двери, спешу по эскалатору вверх, чтобы не опоздать, и тут звонит телефон.
Кирилл! Мой Кирилл!
Вот только радость от звонка сменяется беспокойством, когда я слышу совсем не бодрый, а сиплый голос в динамике.
— Ты, случайно, не заболел? — волнуюсь я. Он вчера, ведь, в бассейн за мной прыгнул и с мокрой головой в машину сел.
Говорит, что в порядке и предлагает поужинать после работы. Честно, мне очень хочется и я уже готова крикнуть: “Да!”, но внутри что-то бунтует.
И я знаю, что это. Чувство вины.
Как можно гулять то тут, то там, когда Варя в больнице? Это отрезвляет и избавляет от сердечек в глазах. Зато настоящее сердце начинает стонать.
Я колеблюсь, потому что очень не хочу говорить “нет”. Я хочу его увидеть, но….
Обещаю, что обязательно отвечу ему позже, когда разберусь с делами. И весь день хочу с поникшей головой, терзаясь между тем, что хочу, и тем, что должна. А должна я быть рядом с Варей, хоть в реанимацию и не пускают. Ну или сидеть дома, но никак не радоваться жизни в компании мужчины мечты. Я вообще не имею права забываться, пока ей не сделают операцию. А он подождет меня? Да как вообще о таком можно просить? В край я обнаглела….
Во рту горько. В горле ком. Но я втягиваю воздух и запрещаю
