настаиваю. Можешь занять соседнюю, мне все равно.
— Нет! Я… я согласна на эту!
Вот так-то лучше. А то строит тут из себя, понимаешь ли.
— А ключ? Ты дашь мне ключ от комнаты? — спросила.
Я даже поперхнулся. В этом доме всего две комнаты запирались на замки, и моя спальня — одна из них. Мне не хотелось, чтобы Анжелка совала нос в мои дела. И Мышь, гляди-ка, заметила.
— Собираешься от меня запираться? Думаешь, я буду рваться к тебе?
Мышь вернула мне равнодушный взгляд сторицей. Поправив очки, опустила голову и отвернулась к комнате.
— Я не интересую тебя, ты сам это сказал. Но я часто работаю по ночам. Не хочу, чтобы мне мешали. Я люблю тишину.
Твою мать! Значит, я уже помеха? Эдак она мне на голову сядет в собственном доме!
Не знаю, чем закончится завтрашний день, но за сегодня я уже порядком от нее устал.
Дать ключ ничего не стоило, но из упрямства бросил сквозь зубы:
— Нет, не дам. Она должна быть открыта, но заходить к тебе не стану. И показывать, что тут и где — тоже. Разберешься. Входи!
Она переступила порог и вошла в спальню. Поправила растерянно волосы. Пахло от нее приятно, и я невольно, вслед за едва уловимым шлейфом аромата, проследил за ней взглядом. Посмотрел на ровную спину и красивую шею. На дурацкое желтое платье, на которое смотришь и не поймешь — тощая под ним девчонка или нет?
Поставив сумочку на комод, жена недвусмысленно произнесла, давая понять, что устала от меня не меньше.
— Спокойной ночи, Борзов. Дальше я сама разберусь.
— Я буду жить за стенкой, но давай сразу с кое-чем определимся, Борзова, — я сделал ударение на последнем слове, заставив ее поджать губы. — Я пашу, как проклятый, так что не в моих привычках сидеть дома. Возникнут вопросы — звони, но попусту меня не дергай. А сейчас дай мне свой сотовый, я вобью в него номер, по которому ты сможешь со мной связаться.
— Ты не сказал: «Пожалуйста».
— …Или я возьму его сам! Ну!
Не дала. Вместо этого протянула сумочку. Уронила ее так, что она бухнулась к моим ногам.
— Черт! Борзова, ты издеваешься? Я не роюсь в женских шмотках!
— А я не выполняю команды в приказном порядке. Я — Мышь, а не собака. Если надо, попроси нормально.
Вот только глаза не подняла. Все-таки боится меня, хоть и старается выглядеть спокойной. Однако характер у нее есть, с этим не поспоришь.
Пришиб бы на месте гордячку, будь на то моя воля!
— Ну как хочешь, — процедил сквозь зубы. — Но смотри, дважды я не предлагаю. Еще сама за мной бегать будешь! — развернулся и ушел, хлопнув дверью.
В гостиной не сдержался, набрал телефон Серова. И чтобы чем-нибудь не шарахнуть по шкафу, прорычал в трубку:
— Игорь, у тебя есть полчаса. Захвати в борделе двух девок и дуй назад ко мне. Отметим свадьбу.
— Как к тебе?! Ты серьезно, Ярый?
— Еще как серьезно. Или я ее сейчас грохну — свою Мышь!
***
Дорогая мебель, итальянский шкаф — все заработано потом и кровью. В баре хватало выпивки, и я взял первую попавшуюся бутылку с брэнди. Его и пил — коллекционное, прямо из горла, развалившись на диване и уставившись в одну точку — дверь в спальню моей жены.
Когда приехал Серов в компании двух шлюх, церемониться с последними не стал. И растрачивать себя на разговор тоже. Приказал раздеться, заткнул рот, чтобы не галдели, и использовал обеих по назначению.
Игорек поначалу жался, а потом тоже во вкус вошел. Запыхтел старательно, краснея рожей.
Вот и правильно. Я поднял руку и жестко стянул брюнетке хвост на затылке, все жестче насаживая на себя и заставляя стонать громче. Пусть проклятая Мышь слышит, как ее муж празднует первую брачную ночь — горячо и страстно!
Глава 8
Марина
Как только дверь в спальню закрылась, и я осталась одна — плечи опустились и ослабли колени.
Я медленно подошла к кровати и села на постель. Закрыла рукой глаза.
Чужой дом, чужой мужчина и чужая жизнь, к которой я не хочу иметь никакого отношения. Только кто же меня спрашивает…
Свет оставался включенным. Немного посидев в тишине, я заставила себя открыть глаза, встала и осмотрелась.
На вид комната показалась довольно удобной — не хуже той, в которой я жила в доме Корнеева. Большая двуспальная кровать, высокий шкаф, большое окно — сейчас задернутое портьерой, письменный стол и просторная гардеробная… Еще одна клетка со всеми удобствами, только и всего.
Завтра мне привезут мои вещи, ноутбук, и я смогу сбежать из этой клетки, уйдя в работу. В мой личный мир комфорта и свободы, в котором я могла оставаться собой, и в котором могла отгородиться от мужа даже без замка.
Он сказал, что всегда занят — это хорошо. И хорошо, что не обменялись телефонами. Звонить ему я не стану — никогда.
А он не станет входить в эту комнату. Я знала это, потому что смогла задеть его гордость.
Сидела долго. Смотрела в стену перед собой, словно онемела и обессилила от всего случившегося. Даже мыслям не оставила места, так хотелось исчезнуть и почувствовать себя неживой. А потом услышала женские голоса и смех…
Сначала они донеслись в приоткрытую фрамугу окна, а затем раздались за дверью — развязные и игривые. Из той жизни, которая мне никогда не была знакома.
И холодный голос Борзова, грубо объяснивший поздним гостьям, зачем их сюда привезли, и что им надлежит делать.
Я невольно горько усмехнулась, догадавшись о мести. Как жену, он наверняка хотел меня задеть — не очень-то умный мне достался муж. А на деле мне стало только легче.
Значит, и правда, жизнь у каждого своя, но только под одной крышей.
Вот и хорошо. Мышь вполне комфортно сможет существовать и в своей норке.
Я встала и без опаски сняла платье. Сдернула его с себя с облегчением, оставшись в одном белье. Вошла в гардеробную и нашла чистую мужскую рубашку. В другом случае ни за что бы не надела вещь Борзова, но голой ложиться в чужую постель не хотелось, а усталость от тяжелого дня и шумных гостей уже брала свое.
Войдя в ванну комнату, и здесь осмотрелась. Замерла на минуту, привыкая к
