один из дней, сверх меры накрученная дурными мыслями, я еле дождалась, пока водитель привезет Власа из школы. Покормив его и расспросив, как прошел день, я осторожно перешла к главному вопросу:
— Сынок, а что говорил обо мне папа, когда я болела? Рассказывал ли он, что именно со мной приключилось и почему?
— Ну, что у тебя упадок сил и что тебе надо отдохнуть.
— И больше ничего?
— Ничего, — пожал плечами Влас.
— Может, он говорил что-то другое? К примеру, ругался на меня?
— Мам, хватит. Папа никогда на тебя не ругается, это ты постоянно на всех орешь и злишься. А когда люди злые, они могут заболеть и потом плохо себя чувствуют. Вот папа никогда не болеет, хоть и работает. Потому что он добрый и не хочет становиться злым, как ты! Поэтому посиди и подумай тут над своим поведением, пока папа не вернулся. А когда он приедет с работы, лучше спроси, как у него дела, и что он хочет поесть. Ты ведь его жена и должна о нем заботиться! Вот когда у меня будет жена, я запрещу ей кричать и постоянно ругаться. Она будет готовить, мыть полы и потом довольная встречать меня с работы, потому что я ведь работал весь день, а она сидела дома, отдыхала.
С этими словами сын слез со стула и вышел из кухни, а я еще минут десять пребывала в полной прострации. Мой муж, отец моих детей, настроил их против меня! И еще не известно, что он наговорил среднему сыну! Я собиралась это выяснить. Собрала Валю, кое-как оделась сама и отправилась на полчаса в парк, пока не придет время забирать Глеба из садика.
Гуляя по парку под крики младшего сына, я готовилась к разговору со средним. Если Сергей успел настроить против меня и его, то у меня куда больше шансов вернуть его в стан своих союзников, ведь ему всего лишь три с половиной года. Нет, я не собиралась говорить гадости про мужа, даже одна мысль об этом была мне отвратительна — мне просто хотелось видеть в глазах моих детей прежнюю любовь, только и всего.
Забрав Глеба из сада, я намеренно решила идти домой через парк, чтобы путь занял больше времени. Немного поболтав с сыном о том о сем, я осторожно спросила:
— Глеб, а папа ругался на меня, когда я болела? Говорил вам с Власом что-нибудь?
— Не-а.
— Что, вообще ничего не говорил?
— Сказал, что ты заболела и тебе пока нельзя играть. Но ты ведь уже гуляешь, значит, выздоровела? Будем сегодня играть?
— Ты о той «игре» с ногой?
— Ага.
— Глеб, а чем тебе так понравилась эта игра?
— Не знаю… ты просто смешно мычала. Папа говорил, что ты притворялась коровой.
— И он сказал тебе, что, когда я поправлюсь, мы снова начнем играть?
— Да, но Влас говорит, что папа соврал. Он так специально сказал, что мы будем играть, а на самом деле — нет.
— А что еще говорил тебе братик? — осторожно спросила я, почуяв, что иду в верном направлении.
— Про тебя или про папу?
— Про нас обоих.
— Про тебя говорил, что ты достала ругать папу, а про папу говорил, что папа устает на работе, а ты его зачем-то ругаешь. И еще, что папа нам все покупает, а ты — ничего.
— Как же это так, сынок? — вмиг опешила я. — Разве мама не покупает вам игрушки, сладости, книжки, красивую одежду? А продукты домой? Их ведь тоже приношу я.
— Влас говорит, что деньги нам всем дает только папа, потому что он один работает на работе. А ты сидишь дома и ждешь, когда он снова принесет деньги. Если бы он не старался давать тебе больше денег, мы бы все были очень голодные и даже без игрушек.
Я не хотела демонстрировать свои чувства при ребенке, но на моих глазах против моей воли выступили слезы.
— Глеб, если я пойду на работу, кто же будет о вас заботиться, готовить кушать, стирать и убирать? Я не работаю только потому, что вы у меня еще маленькие!
— Влас говорит, что ты просто ленивая и аглыя.
— Наглая?? — переспросила я.
— Да, наглыя.
— Ты тоже думаешь, что я ленивая и наглая?
— Нет, — увидев мои слезы, испуганно проговорил сын, — ты, может быть, только чуть-чуть ленивая, но не аглыя.
Валя вдруг залился криком в своей коляске, и мне пришлось сконцентрироваться на нем. Однако остаток пути меня не оставляли дурные мысли. Настраивая детей против меня, Сергей перешел все границы. Это было уже слишком. Когда он вернется домой, разговора ему не избежать.
Муж пришел с работы, но даже не заглянул на кухню. Видно, сновабыл не голоден. Я решила, что не стану даже предлагать. Захочет — придет и поест. Но он так и не заявился. Я слышала, как он включает душ, потом, помывшись, заходит к детям, а после — идет в спальню. Все это время Валя, которого я пыталась укачать на кухне, истошно орал. Наконец ребенок уснул (читай задремал) и я, уложив его в кроватку, повела старших детей умываться. Затем почитала Глебу сказку, поцеловала их с Власом и направилась в спальню на разговор с мужем.
Я зашла, закрыла за собой дверь и с порога поинтересовалась, считает ли он себя хорошим отцом после того, как наговорил про меня детям гадости. Сергей воззрился на меня равнодушным взглядом и снова уставился в телефон. Затем я сказала, что вполне в состоянии обеспечить своих детей и без его помощи — для этого мне нужно всего лишь устроиться на работу. Валю оставим с няней, для старших детей наймем отдельную помощницу. На это муж вообще никак не отреагировал. Тогда я не выдержала, подошла к кровати вплотную и заявила:
— Думаешь, я не понимаю, в чем дело? Нашел себе любовницу и теперь считаешь, что можешь обращаться со мной, как тебе вздумается? Какого черта ты продолжаешь молчать??
Последняя фраза вырвалась криком. Сергей поднял на меня глаза и сказал:
— Ты больна, Нина. Советую обратиться к неврологу и психиатру.
— Ты мне изменяешь, настраиваешь против меня детей, ставишь мне ноги на лицо, а я должна обратиться к психиатру?? Ты вообще в своем уме?
— Не забудь рассказать врачу о своих бредовых идеях. Возможно, он выпишет тебе подходящий препарат, который безопасен при грудном вскармливании.
Тут в спальню ворвались дети.
— Пап, — сказал Влас, — вы что, снова ругаетесь?
— Нет, сынок, маме просто стало плохо.
— А что с ней?
— Пока не
