надоедать, то обращайся к хозяину заведения или к бармену. Они решат эти проблемы.
– А что и угрожать могут? – испугалась я.
В принципе, испанцы уважительно относятся к любой работе и к женщинам любой работы, поэтому случаев агрессии практически не бывает. Если у тебя есть молодой человек, то при такой работе лучше его не иметь.
– Я уже не имею молодого человека, – сказала я.
Глава 13
Ночной клуб «Рио» находился на окраине Мадрида. Ничего особенного. Длинная барная стойка. Огромный зал. Большая сцена. Вокруг кресла, кабинки со шторами.
Хозяином заведения был Луис, уставший и понурый мужчина лет шестидесяти. Он хорошо относился ко всем девушкам, которые работали у него. Не терпел склок и скандалов, старался уладить любые проблемы, частенько возникающие среди танцовщиц.
В клубе танцевали четыре россиянки, две бразильянки, марокканка и иногда приходили испанки.
Сцена освещалась так, что танцовщицы практически не видели своих зрителей, только силуэты. Для меня это было важно, особенно первые две недели, когда я еще все-таки стеснялась танцевать и сдергивать с себя одежду.
Когда я первый раз вышла на сцену, мне стало вдруг жарко, подташнивало.
Мой танец длился около пяти минут, но мне казалось, что время остановилось, оператор куда-то ушел, поэтому не выключает музыку.
Я забыла в какой момент должна была скинуть юбочку и остаться в одних полу трусиках. Первый мой танец не был стрептизом. Я протанцевала до конца в чём начинала танец, а в конце умудрилась несколько раз раскланяться.
Думала, что хозяин будет меня ругать или сделает замечание, но никто ничего мне не сказал. Через два часа я снова должна была выйти на сцену. А пока я переоделась и вышла в зал. Бармен подозвал меня и сказал, что некий сеньор хочет меня угостить. Это означало, что я должна была провести с ним минут двадцать в разговорах.
Мужчина галантно пригласил меня на диван. Он улыбался, я тоже. Начались банальные вопросы. Я назвалась Анной. Говорили ни о чём. Вернее, я слушала и кивала головой. Я вообще старалась не вникать в разговор, смотрела на часы, когда пройдут двадцать минут, чтобы попрощаться. Но мужчина опять предложил мне что-то выпить. Я не отказалась, так как знала, что это моя зарплата. Он не отпускал меня до тех пор, пока меня не позвали на следующий танец.
Это был мой первый клиент. Честно говоря, я даже сразу не запомнила его, мне было все равно. И вообще, я предпочитала танцевать. Пить с клиентами мне не нравилось.
Во-первых, надо было терпеть их ненужную для меня болтовню и при этом делать вид, что я всё понимаю; надо было реагировать на их комплименты, жалобы. А все это не вызывало у меня никаких эмоций.
Во-вторых, меня в течение ночи угощали столько, что мне уже было тошно от всевозможных неалкогольных напитков. Алкоголь я заказывала очень редко: помнила наставления Наташи.
С первых же дней стала зарабатывать очень хорошо. Меня это воодушевляло. Я чувствовала себя свободной и богатой.
Теперь я могла себе позволить парикмахерскую, маникюр, педикюр, массаж и конечно европейские шмотки, которые мне абсолютно не нравились, но надо было менять свой стиль, чтобы быть похожей на европейку.
Типичная тридцатилетняя европейка – это женщина без макияжа, в брюках, подчеркивающих ее фигуру, и со множеством аксессуаров: серьги, браслеты, ремешки и удивительно разнообразные сумки.
Вот именно такой я стала в Мадриде. Сначала чувствовала себя неуютно без помады и теней для глаз, но потом привыкла.
Одежду я приобрела на сезон и немного, так как жизнь моя пока представлялась мне на чемоданах, а при переезде я предпочитала иметь только один чемодан.
Я скучала за Оскаром. Но не звонила ему. Для чего звонить?! Мне нужно было будущее, а с Оскаром вряд ли оно было бы. Так думала я, стараясь забыть его и подавить свои чувства.
Оскар тоже не звонил мне. А в душе я очень ждала от него весточки, звонка. Мне очень хотелось знать, где сейчас Оскар, что он делает, вспоминает ли меня. Но он молчал.
Шли дни. Иногда мне звонила Марья Петровна, рассказывала свои новости и передавала привет от Нико. Мне было приятно, что хоть Нико меня не забывает.
В Мадриде я ни с кем не завела дружбы. В клубе со всеми девушками старалась быть приветливой, но держалась на расстоянии. Меня считали замкнутой и странной, особенно наши. Я ничего ни у кого не спрашивала, не советовалась, избегала общих выходов в свет.
Если мне что-то надо было, я обращалась к Луису. Мне казалось, что он уважительно относится ко мне, так как из-за меня никогда не было проблем.
Я была кошкой, которая гуляла сама по себе.
Танцовщицы клуба меня за это недолюбливали, но меня это не волновало. Я была временным человеком в клубе, мне нужны были деньги, я их зарабатывала. И хотя, как и во всех таких заведениях, есть примадонки, которые ведут борьбу с новенькими за сферу влияния, то есть за клиентов, со мной никто никогда не связывался. Ведь я была странной!
Месяц пролетел быстро. День был для меня ночью, а ночь рабочим днём. Я проживала в четкой рутине. В выходные гуляла по Мадриду, одиноко пила кофе в каком-нибудь баре и так же одиноко обедала. Иногда ходила в кино. Именно в кинотеатре я представляла, что рядом со мной сидит Оскар, что он вдруг неожиданно наклонится ко мне и поцелует меня нежно и властно.
Не получалось у меня забыть Оскара. И однажды я решила ему послать сообщение. Я написала одно слово « Hola» – привет.
Потом пожалела, что отправила. Я просто стала ждать ответа, одержимо прислушивалась к телефону два дня и две ночи. Но ответа не было.
Глава 14
Я ждала Марью Петровну. Она получила недельный отпуск и решила навестить меня в Мадриде. Я была искренне рада ее приезду. К тому же надеялась, что Марья Петровна знает что-то об Оскаре и расскажет мне.
В четверг вечером, сославшись на болезнь, я не пошла в клуб, а побежала встречать Марью Петровну. Она приехала поздно, почти в полночь. Добирались мы до апартаментов, в которые я недавно переехала из осталя, долго, но зато мы наболтались в дороге, вспоминая всех общих знакомых. Я спросила про Оскара. Марья Петровна только пожала плечами и быстро перевела разговор на другую тему.
Я расстроилась, потому что главного не услышала. И уже ночью, засыпая,
