— Наши пути пересеклись не случайно, Эли. Возможно, мы обе ещё не можем понять, почему это произошло, но мы должны разгадать эту загадку. А чтобы это сделать, ты должна учиться. И грамоте, и магическому искусству.
— По-моему, вы совершенно напрасно думаете, что во мне кроется что-то особенное, — не выдержала я. — Понимаю, вы волшебница, но я… я ничем не заслужила ни вашего внимания, ни того, чтобы тратить на меня время. Честное слово, госпожа. Я обыкновенная рабыня.
«И оставьте в покое мою кровь, пожалуйста», — этого я не произнесла вслух, но подумала. И Адриана Гилмур словно услышала мои мысли и вздёрнула тёмные брови.
— Ты действительно не хочешь ничего о себе знать? — спросила она, разглядывая моё перепуганное лицо.
Её губы дрогнули.
— Эли, я знаю достаточно.
— И вы счастливы? — прошептала я.
— Нет. Но я сама, добровольно согласилась на жизнь в неволе, а тебя… тебя никто не спрашивал.
10
Раскладывая салфетки и серебряные приборы на изысканной голубой скатерти, я всё думала о словах госпожи Адрианы. Никогда прежде мне не приходилось размышлять о возможной свободе. Я родилась и выросла в неволе, но моя жизнь не была так ужасна, чтобы я пыталась вырваться из неё в другую — полную риска и смертельных опасностей жизнь беглой рабыни. Меня удивило предположение, высказанное Мартейном Фоули в саду. Убежать? Но куда, зачем?..
Конечно, я знала о том, что многие рабы вынуждены влачить жалкое существование. В Краю Тысячи островов живут не только разумные и добрые волшебники. Есть среди хозяев и те, кто заставляет рабов трудиться на рудниках или полях от зари и до зари, лишая их еды и сна. Есть надсмотрщики, которые не могут пройти мимо невольника без того, чтобы не пнуть его сапогом или не ударить плетью. А какая судьба у юных девушек, попадающих в руки мучителей? Представить страшно! Мне же просто несказанно повезло, а потому я не совсем понимала, зачем мне свобода и что я стану с ней делать.
— Ты счастлива, Эли? — весело спросил меня советник Фоули, появляясь в столовой.
Он был в прекрасном расположении духа и тоже принарядился к ужину.
— Адриана ведь сообщила тебе новость о стихийном даре? — уточнил он.
— Да, господин. Но рабам запрещается колдовать, — как можно учтивее возразила я.
— А членам Магистрата запрещается держать в имении порабощённых магов, — рассмеялся он, щёлкнув пальцами напротив камина. Сухие поленья в одно мгновение охватил рыжий огонь. — Будем нарушать правила и устанавливать новые порядки.
— Я не знаю ни одного заклинания, господин, а если бы и знала — миралит не позволит мне сотворить даже искры.
Советник Фоули приблизился к столу и легко провёл ладонью над приготовленными свечами. Два десятка огоньков вспыхнули, повинуясь его дару. Я вздохнула и улыбнулась: это было красиво.
— Моя жена утверждает, что купила тебя не случайно. Возможно, она права и ты поможешь нам устроить переворот в этом заплесневелом от старинных устоев обществе. Обладатели магического дара не должны страдать в цепях и ошейниках.
О светлые боги! Лишь в эту минуту я поняла, как скуден и ограничен мой разум. Видно, ошейник из миралита сдерживает не только движение волшебства в крови, но и способность широко мыслить. Я думала лишь о том, что лично мне свобода совсем ни к чему, но мне не пришло в голову, что моё возможное освобождение может стать первым из многих десятков и сотен. Сначала шанс вырваться от жестоких хозяев получат те, кто имеет дар, а потом — кто знает — может быть, закон применят и ко всем остальным людям, эльфам, оборотням и полукровкам? У меня даже голова закружилась. Определённо — я глупа и недальновидна.
— Как же вы собираетесь… утвердить этот закон?
Мартейн заворожённо играл высотой свечного пламени, его пальцы чуть шевелились, источая огненные искры. Я не могла оторвать взгляда от его рук, одновременно сильных и изящных.
— У меня есть верные сторонники, — ответил он. — Но есть и враги, Эли. Как у любого советника Магистрата.
В столовую тихо вошла госпожа Адриана, и Мартейн тут же забыл об огнях и уставился на жену. В его взгляде искрились воодушевление и надежда, и я подумала: может быть, рано или поздно, советник добьётся взаимности от собственной жены. Он ведь уже говорил мне тогда в саду, что не привык отступать и сдаваться.
— Ты так и не отправил ответ на письмо Архимагистра? — поинтересовалась Адриана.
— Зачем? — удивился Мартейн. — Чтобы этот старый паук успел подготовиться к моему выступлению на заседании Совета? Нет уж, придётся ему дождаться конца месяца и встретиться со мной лицом к лицу. Хочу посмотреть на его физиономию, когда он узнает, сколько членов Магистрата на самом деле поддерживают меня!
Госпожа Адриана тихо рассмеялась.
— Надеешься, что его хватит удар?
Советник Фоули наполнил два бокала розоватым игристым напитком и сделал мне знак подавать ужин. Я поклонилась и уже спустя пару минут начала расставлять на столе приготовленные поваром блюда. Мои хозяева были в замечательном настроении, которое передалось и мне. Они со смехом обсуждали плетущих интриги стариканов из Совета и мечтали о том, что в скором времени те либо окочурятся от собственного яда, либо попросту сожрут друг друга, как пауки в банке.
— Я думаю, ты всё-таки играешь с огнём, Тейн! — подняв бокал, заметила госпожа Гилмур.
— Такой уж у меня дар — играть со стихиями, — улыбнулся он.
— Как только Архимагистр почует, что ты решил собирать на него компромат, он сделает всё, чтобы тебя уничтожить.
— Не волнуйся, я буду предельно аккуратен. — Советник Фоули коснулся бокала жены своим. — Ради нашего с тобой будущего, Ари.
Я увидела, как госпожа Адриана вздрогнула, а улыбка её стала натянутой, словно вымученной. Тем не менее она кивнула и сделала глоток исходящего воздушными пузырьками вина. После этих слов разговор как-то сам собой закончился. Стремясь изобразить непринуждённость, Мартейн и его жена принялись накладывать друг другу в тарелки салаты, кусочки запечённого с травами мяса, оливки и ломкий белый сыр. Мне неловко было тревожить повисшую в столовой тишину, нарушаемую лишь звяканьем вилок и хрустом сельдерея в зубах советника, поэтому я покорно стояла у двери и ждала, когда меня заметят и отпустят.
— Ты можешь идти, Элинея, — сказал, наконец, Мартейн и махнул рукой.
— Доброй вам ночи, господа, — учтиво поклонилась я и выскользнула за дверь.
В холле царил полумрак: на улице было пасмурно, служанка закрыла окна, выходящие на боковую сторону дома, и задёрнула их гардинами. Я немного отошла от столовой и тут поняла, что толстый ворсистый ковёр полностью заглушает звук моих шагов. Это обстоятельство побудило меня вернуться назад и послушать, о чём теперь станут беседовать советник Фоули и его жена. Я приникла к узкой щелочке между дверными створками и вся обратилась в слух.
