Ознакомительная версия. Доступно 20 страниц из 100
— Эскадрилья такая была, французская, за наших воевала в годы Великой Отечественной, которая одновременно Вторая мировая. Так она долгое время стояла неподалеку от моего города. А ты думаешь, откуда у меня гасконские корни? Славный был истребитель, лейтенант д'Орбиньяк… Ладно, долой суету и позерство. У меня есть план: давай захватим лорда Габерлина? Раз уж все равно в тюряге время коротать.
— Ну, предположим. Как мы, по-твоему, это сделаем?
— Я уже предложил — захватить. Теперь, о мудрый, твоя очередь. Придумай как, а я продолжу изображать любящего брата и утешать дорогую сестричку, непонятно с чего так огорченную пленением случайного знакомого.
— Сергей, ну и кто ты после этого?
— Полагаю, что все тот же, что и до этого. Уверен, мои утешения заставят твою мысль работать значительно быстрее. А хочешь, я тебе для вдохновения еще шансона напою: «Владимирский централ, ветер северный…»
— Не надо, я все понял!
* * *
Гавань небольшого острова Сейнт-Энн была полна кораблей. Должно быть, основная база находилась все же на одном из крупных островов архипелага. Но и здесь, почти соприкасаясь бортами, у пирса жались тендеры, шлюпы, куттеры, шхуны — мелочь так называемого шестого ранга, которую незадачливые рыбаки и контрабандисты выводили по обычаю в море и которую, по закону войны, захватывали фрегаты его величества, патрулирующие Английский канал[20]. Все они переводились в разряд патрульных или связных кораблей, поднимали флаг британского королевского флота, наспех вооружались и с экипажем, набранным с бору по сосенке, выходили в море.
«Граф Эгмонт» среди этой мелочи смотрелся породистой овчаркой в стае бродячих шавок, но главное, что я увидел в зарешеченное окошко своей камеры, — далеко не все кораблики «морской флотилии» казались живыми. Около некоторых прогуливались скучающие часовые с ружьями на плечо, скорее отдавая дань традиции, чем реально опасаясь налетов.
— Что, приятель, — заметив интерес к происходящему в гавани, насмешливо спросил меня сосед по камере, — сбежать решил? Близок локоть, да не укусишь.
— Это если свой, — криво улыбнулся я. — Своего локтя не укусишь, зато чужой — без проблем.
Мой сокамерник несколько секунд молчал, потом рассмеялся:
— Добро пожаловать в каменный мешок, комбатант![21]
Глава 5
Кнопка на стуле не столь опасна, но куда более ощутима, чем кнопка ядерного чемоданчика.
Джон Крепкий Орешек Маклейн
Молоденький лейтенантик, приведший «Графа Эгмонта» в порт Брай, заблуждался — места в офицерском бараке закончились еще до моего прибытия, и поэтому я был удостоен «высокой чести» поселиться в одном из помещений главной замковой башни, господствующей над гаванью. Вид из-за зарешеченного окна-бойницы на море был бы красив и романтичен, когда бы не опасение, что он может стать последним в моей жизни.
Конечно, я надеялся на лучшее, однако человек предполагает и лишь Господь располагает. В камере стояли четыре деревянных топчана, и три из них еще ждали хозяев. Когда полусонный капрал гарнизонного батальона, стерегущий камеры в башне, захлопнул за мной окованную металлическими полосками дверь, в сырой келье располагался всего один старожил — совсем юный морской офицер республиканского флота, лет восемнадцати — девятнадцати, вряд ли старше. Он принял меня слегка настороженно, соображая, откуда здесь взялся кавалерийский лейтенант. Но, похоже, долгая задумчивость юноше была не свойственна. Рассмеявшись незамысловатой шутке, он сразу потеплел и протянул руку для приветствия:
— Мичман Жан Леблан, гражданин.
— Чрезвычайно рад познакомиться. Жаль, что при таких обстоятельствах. Виктор Арно, лейтенант восьмого конно-егерского полка.
— Разрешите вопрос? Что делает здесь сухопутный офицер? Вот уж где не ожидал встретить конного егеря!
Я скривился и махнул рукой:
— Я — адъютант генерала Журдана. Начальнику штаба взбрело в голову, что двигаться морем быстрее, нежели верхом, да и опасностей меньше.
При этом замечании мой собеседник залился по-детски звонким смехом, словно после хорошего анекдота.
— Да уж, поменьше! — хлопая себя по ляжкам, недвусмысленно прокомментировал он.
— Я вот тут думаю, — медленно заговорил я, дождавшись, пока мичман отсмеется, — быть может, кому-то там, наверху, было нужно, чтобы пакет угодил в лапы англичан?
— Полагаете, измена? — посуровел юноша.
— А вы бы что подумали на моем месте? — хмыкнул я, отвечая вопросом на вопрос.
— Мне и на моем невесело, — резко погрустнел собеседник. — Посмотрите, там, у пирса, третий слева.
Я посмотрел. Среди прочих суденышек, оставленных экипажами, точно борзая, привязанная к столбу, подпрыгивал на волнах легкий одномачтовый кораблик.
— Это мой «Стриж», — прокомментировал сокамерник. — Прекрасный, доложу я вам, куттер[22]. Три недели тому назад я вышел из Бреста в Кале, но, как сами видите, мой Кале теперь здесь, и бог весть, смогу ли когда-нибудь еще выйти в море.
Я вновь поглядел на куттер. Стремительные линии его обводов свидетельствовали о том, что при малых размерах суденышко развивает отличную скорость и ему не нужен большой экипаж. А значит, дело за малым — всей нашей компанией попасть на борт, обзавестись по дороге экипажем, хорошим лоцманом и выйти в море, не вызывая у англичан острого желания встретить нас залпом береговых батарей или орудий фрегата, охраняющего вход в бухту. Как сказал бы Лис… Я включил закрытую связь.
— Капитан, то-то мне не нравится быть англичанином. Почему меня, известного канадского бизнесмена, держат в четырех стенах этого замка, как будто я какой-нибудь там гурман лягушачий?!
— И все же, Сережа, твои четыре стены сильно отличаются от моих.
— Вот только не надо мне тут рассказывать о социальной справедливости и вопрошать, кому на Руси жить хорошо. Тоже мне, Герцен! Как по мне, отсюда пора уже выбираться!
— Я помню, ты говорил.
— Ай, молодец, купи медаль в галантерее! Я не слышу конструктивных предложений.
— Это потому, что ты не даешь вставить слово.
— Это потому, что слово не воробей, вставишь — не выставишь.
— О господи, побудь хоть немного серьезным!
Ознакомительная версия. Доступно 20 страниц из 100
