Книга Цепи и крылья - Вероника Стальная

В нашей армии мальчишкам дали бы простое определение — духи.

— Мы этого хозяина отродясь не видели. Поговаривают, что на него напали, и так отделали, что во дворец пришлось по частям возвращать, — фыркнул тот, что отстаивал честь Урсы.

— Неужели? — Поразилась я, — Что еще говорят? Я на той тренировке был, когда Его высочество ученика Карающего на бой вызвал. Мне показалось, что парень достойно сражался.

— А не врешь? Ходят слухи, что заносчивый щенок сам на бой напросился. Руку на отсечение даю, что урод под стать своему учителю.

— Объяснись…

— Заткнись! — в унисон со мной гаркнул слуга постарше, а следовательно, поумнее, — Не тебе господ обсуждать!

— Мне отец рассказывал, что Карающий — вражеский сын. Его народ издревле нас за ровню не принимал, это у них в крови течет, ничем не вытравить. Не гляди, что во дворце рос. Странные дела в городе творятся, виновных в появлении Шиа ищут, да не найдут никак. А почему? Потому что главный виновный этим и занимается.

— Еще раз скажешь что-то подобное, и я тебе язык вырежу.

Я угрожающе потянулась к клинку, желая напугать паршивца. Парнишка отшатнулся, наступив на ногу одному из своих знакомых. Идиот, полнейший идиот, которому вбили в голову абсолютную ересь. Драться с ним всерьёз я не собиралась. Пытаться — все равно, что руками грязь мешать — доказать ничего не получится, только изгваздаешься по самые локти. Только эта болтовня натолкнула на мысль — сколько ещё людей считают так же, но благоразумно держат язык за зубами?

— А ты кем будешь? — Подозрительно сощурился умный.

Вот об этом я не подумала… Возможно надо было выслушать сплетни с выражением милейшей заинтересованности на лице, поохать, поахать, сказать: “Вот это новости!” и распрощаться, намотав информацию на ус, но я не смогла. Теперь придется сделать выбор: “Врать или не врать?”

Избавил от сложной дилеммы шум, раздавшийся за спинами слуг.

Урса, не вполне понимавший с какого бока подойти к жеребцу, изловчился и взлетел в седло. Про мою подозрительную личность тут же забыли, переключив все внимание на всадника. Слух резанул пронзительный свист и гулкие хлопки аплодисментов. Кто-то в шутку начал негромко отсчитывать секунды до падения, но парень этого не слышал, озаряя округу лучезарной улыбкой победителя.

Он приподнялся на стременах, сделал в воздухе изящный пасс рукой и театрально поклонился зрителям. Настолько, насколько это позволяло шаткое положение, естественно.

— Повременил бы праздновать, позер несчастный… — процедила я.

Конь взбрыкнул, но Урса быстро собрался, перестав дурачиться. Попробовал пустить жеребца в галоп, и тот нехотя подчинился, сделав круг по загону.

— Смотрите, присмирел, — удивился скептически настроенный парнишка. Считать он утомился минуте на второй.

— А я говорил!

Но дело было в другом. Жеребец не желал мириться с наездником, он усыплял его бдительность, и как только Урса сам поверил, что стал хозяином положения, рванул вперед с бешеной скоростью. Песок веером разлетелся из-под копыт, конь встал на дыбы, и парень покатился по земле как бревно, брошенное с пригорка. Мне почудилось, что хруст костей было слышно за сотню шагов, но это оказалось лишь игрой воображения. Я представляла, как больно наезднику, но он нашел в себе силы подняться и, не отряхиваясь, пуститься прочь из загона.

Урса явно родился в рубашке, если умудрился не переломать себе ноги, но порой даже у удачи истекает срок годности. Конь, не сумевший растоптать наездника в первый раз, решил закончить начатое. Круто изменив направление, он погнался за парнем, который решил искать спасение в кругу людей и побежал прямиком к нам.

Увидев, что за парнем охотится разъярённый барханник, помогать никто из слуг не решился. Всех точно ветром сдуло! Я опомниться не успела, как оказалась около загона одна, а по ту сторону забора ко мне мчался перепуганный до немоты, спотыкающийся человек.

Времени на раздумья не осталось. Если решила, что Штиль мой, то и ответственность за него нельзя перекладывать на чужие плечи.

— Куда ты лезешь, самоубийца?! — Истошно завопили позади, но я уже забралась на ограждение и выпрямилась, легко балансируя на широкой перекладине.

Заслонять неудачника собственной грудью — дурость, помогать здоровенному детине перебраться ко мне — тоже не вариант.

— Беги в ту сторону! — Крикнула я, указывая вбок, — Да, да, туда беги! Шевелись!

Я рассчитывала, что парень не отшиб мозги при падении и понимает слова. Ногу он, кажется, повредил. Скорость наезднику придавал страх, но перемахнуть через полутораметровое ограждение он точно не успеет. Единственный выход — сменить направление и выиграть для меня пару удачных секунд. Удивительно, как вообще “укротитель” раньше справлялся с жеребцом? Или он первый день пытался это сделать, а прошлые смельчаки уже отправились на больничную койку? Слуги же не уточняли, кого именно конь скидывал. Как бы в очередной раз не составить им компанию… Кайрин меня убьёт.

Урса посмотрел на меня выпученными глазами, но приказ выполнил, метнувшись вправо. Глубокий вдох. Барханник пронесся следом, и как только расстояние между нами сократилось, я прыгнула ему на спину, клещом вцепившись в переднюю луку седла. Ветер бросил длинную гриву в лицо. Слепо нашарив поводья, я направляла жеребца в другую сторону, не решаясь остановить его на полном ходу. Носочками ботинок едва ли можно было дотянуться до стремян, настроенных не под маленький рост, и, если животное резко затормозит, удержаться у меня не выйдет.

— Давай, мальчик, ты же понимаешь команды. Оставь этого недоумка, пусть живет!

Парень избежал гибели в последнюю секунду, конь проскакал мимо, обдав его облаком мелкой пыли. Урса воспользовался подаренной форой, и при помощи людей, которые удосужились наконец отреагировать, выбрался из загона. Зрителей прибавилось, они как стервятники слетелись на шум и подняли неописуемый гомон.

— Слезай! — Гаркнул, к гадалке не ходи, какай-то клинический идиот. Каким образом он себе это представляет?! — Это чужой конь, за него влетит!

Ах, вот оно как! Я прекрасно знала, что меня за такие выкрутасы по головке не погладят, но слуги переживали по другому поводу. В первую очередь влетит им, влетит за то, что подпустили к жеребцу незнакомца, и пока ничего страшного с дорогой собственностью не произошло, пусть чужак слезает, а как он это сделает — никого вообще не волновало.

Я распласталась в седле, поглаживая животное по сильной шее, чувствуя, как перекатываются под кожей его стальные мышцы и наслаждаясь пустотой, воцарившейся в голове. Все проблемы кроме одной отошли на второй план, оставив только чарующую скорость и бешеную дозу адреналина в крови.