С него капля за каплей пошел дождь.
Кап.
Кап.
Каждая капля едва светилась и, падая на землю, крыши домов, разбивалась белоснежными искрами. Часть из них тут же растворялась в воздухе, честь оставалась лежать там, где появилась, растворяясь, словно мелкие угольки.
Скрипнула дверь, и на пороге появился хмурый Ари. Он молча сел рядом с паладином и уставился на происходившее вокруг чудо.
В сумерках дома укрепления заставы и даже стражники на стенах покрывались белыми искорками. Они переглядывались и взволнованно вертели головами. На улице показались женщины и дети, тут же принявшиеся ловить руками белоснежные огоньки.
— Ты? — спросил Гош, не поворачивая головы.
— Артефакт сломался, — хмуро буркнул Ари.
— Красиво, — с пьяной улыбкой произнес паладин. — А артефакт… да и хрен с ним…
Молчание затягивалось.
Кап.
Кап.
Кап.
— Снек, он…
— Снова уволок какую-то бабу, — утвердительно закончил за паренька воин. — Это его отступной.
— Что?
— Отступной. Право, которое он себе выбрал, в обмен на службу ордену. У каждого из нас свое отступное.
— Он ведь клирик. У него свет. Как он может так и…
— Мы люди, Ари. Мы не можем отказаться от всего, что есть вокруг нас. Отказываются от соблазнов только затворники, да и те… Делают это с каким-то умыслом или от раскаяния. А мы люди… Человек не может отказаться от всех соблазнов в этом мире. Поэтому мы выбираем один. Мое отступное…
— Вино.
— Вино, медовуха, брага и самогон, — кивнул Гош. — У Снека — женщины. И знаешь, если я пришел с долгого похода, бился с нечистью и вымотался так, что ноги еле волочу, то мне совсем не до молитв. Понимаешь, о чем я?
— Понимаю, — кивнул парень.
— Ты еще молод, и не спеши со своим отступным, — вздохнул воин. — Но то, что он нужен — это точно. Так легче, даже если выбор и дело твоё очень и очень тяжелые. А иногда и слишком тяжелые.
Белоснежные огоньки заполнили землю, легли ровным слоем на крыши и стены. Застава превратилась в изумительное украшение, блестящее, словно из сказки. Дети бегали по дворам, хохоча собирая самые большие искорки, женщины тоже нагибались, подбирая невиданные чудесные огоньки.
— Красиво, — повторил паладин.
— Путники! Трое! — закричал один из солдат на стене, указывая в сторону дороги.
Паладин поднял на него взгляд и вскинул брови. Переведя взгляд на послушника, он произнёс:
— Помоги мне встать. Эта бурда превратила мои ноги в мешки с сеном.
Ари послушно помог встать Гошу. Тот положил руку на плечо послушника для равновесия и скомандовал:
— Пошли, встретим незваных гостей…
* * *
Раскрасневшийся Снек спустился по лестнице и уставился на Гоша с Ари, которые сидели напротив троих мужчин в кожаной броне.
— Так, — поправил он свою мантию. — Похоже, я что-то пропустил.
Он уселся рядом с паладином и вопросительно взглянул на незнакомцев.
— Меня зовут Люмберг. Младший сын барона Гельшат. Это мои верные товарищи, — пояснил сидевший по центру молодой мужчина, лет двадцати пяти на вид.
— И что вас привело к нам? — спросил Снек и прокашлялся. Во рту была настоящая пустыня.
— Мы услышали, что в заставе появились представители Янтарного ордена, — пояснил дворянин. — К монастырю нам было не пробиться, вот мы и решили, что надо добраться хотя бы до вас.
— В смысле не пробились? — спросил клирик.
— Ковен перекрыл пути вокруг поместья. Они расставили нежить и не дают никому пройти, — пояснил воин, сидевший рядом с младшим сыном барона.
— Мы чудом улизнули по болотам, — пояснил второй. — Благо нежить прекрасно тонет в их водах.
— Как и люди, — заметил Гош.
— Как и люди, — отозвался воин и добавил: — Нас было пятеро.
— То есть промедление барона Гельшат связано с блокадой ковена? — уточнил Снек.
— Нет. Это связано с тем, что моего отца и старшего брата захватил ковен.
— Они в плену?
— Нет. С виду они ведут себя как обычно. Едят, пьют и ведут дела, — покачал головой Люмберг. — При этом они просто игнорируют все сообщения о ковене и их действиях на территории баронства.
— И вы решили, что их как-то околдовали? — вздохнул клирик, заподозривший младшего сына барона в попытке переворота.
— Я думал, что отец просто не понимает, что происходит, но пять дней назад исчезла моя мать. Просто исчезла, не оставив и следа. При этом мой отец и старший брат даже не подали виду, что знают о ее существовании.
— Допустим, — начал хмурится Снек.
— Три дня назад мы решили проверить, что происходит, и караулили ночью у покоев моего отца.
— К нему пришли тёмные? — спокойно спросил Гош, подперев щеку кулаком.
— Нет. Мой брат посреди ночи притащил за волосы служанку к покоям отца. Она не сопротивлялась, и я не знал, жива ли она. А потом, — тут Люмберг смутился и, опустив взгляд на колени, продолжил: — Отец вышел из покоев, и они начали ее жрать.
— Что делать? — вмешался Ари, за что тут же получил неодобрительные взгляды от наставников.
— Они ее жрали, как звери. Откусывали зубами плоть и чавкали… Рвали и чавкали, — растерянно повторил младший сын и поднял взгляд на Снека. — Вы можете излечить их от этой тьмы?
Клирик взглянул на паладина. Тот со вздохом кивнул.
— Если то, что вы рассказали, правда, то вашего отца и брата, скорее всего, уже нет в живых. Плотью ночью, при обычной людской жизни днем, питаются только «гули». Они создаются из трупов. Я не слышал, чтобы гуля делали из живого человека.
Младший сын барона сглотнул и поднял растерянный взгляд на клирика.
— И что теперь делать?
— Для начала проверить ваши слова, — ответил Снек и задумчиво постучал костяшками пальцев по столу.
— Если все подтвердится, то… — Гош кивнул в сторону парня. — Надо, чтобы он заранее написал прошение в церковь для вмешательства в ситуацию на границе.
— Да, — кивнул клирик. — Это нужно обязательно, но прежде, чем мы куда-либо двинем, надо разобраться с тёмным, что держит заставу в осаде. Он недалеко. Часа три на лошади.
— Откуда ты узнал? — хмурясь, спросил Гош.
— «Инекийский глаз». Я с помощью Ари смог его продуть, — пояснил клирик. — Теперь мы знаем, что, где и как происходит на расстоянии двух дневных переходов. Почти до самого поместья барона.
— Я опять что-то пропустил, — буркнул паладин.
