Ознакомительная версия. Доступно 24 страниц из 119
и где жила я; место, которое все еще носит на себе цветы, нарисованные маминой рукой почти двадцать семь лет назад. Эти два простых модульных дома в этом холодном просторе тундры – один мшисто-зеленый, а другой маслянисто-желтый, – которые ничего не значили для меня, когда я впервые увидела их, теперь ощущаются словно потерянное детство, каким-то образом обретенное заново.
А Барри Уиттамор хочет их снести?
Имею ли я право вообще расстраиваться? Ведь мы с Джоной уезжаем из Бангора, чтобы начать жизнь в другом месте.
– Честно говоря, я не знаю, что думать. А что думаешь ты?
Джона закусывает нижнюю губу в раздумье. Проходит мгновение, прежде чем он отвечает.
– Если мы переезжаем, мне здесь делать нечего. И все же… я всегда думал, что здесь будет жить какая-то другая семья.
– Точно. А Агнес? Что она думает?
Он фыркает.
– Само собой, ей эта идея не понравилась. Эта чертова женщина разъезжает в дерьмовом битом грузовике Рена с лысой резиной только потому, что ее гложет ностальгия. Однако нужды заботиться сразу о двух домах ей нет. Она сказала Барри, что он должен сдать эти дома в аренду и сделать грядки вокруг них. Он ответил, что не против. И продать дома Барри было бы разумным решением. Иначе кто знает, как долго еще мы будем продавать их. Да еще и тому, кто купит их не для сноса.
– Согласна.
Я жду, когда он продолжит, предчувствуя какое-то «но».
Джона пожимает плечами.
– Это кажется мне чем-то неправильным, понимаешь? Рена больше нет, «Дикой Аляски» тоже. А теперь не станет даже его дома. Словно память о нем стирается.
И я понимаю, что он хочет сказать. Папа говорил, что на Аляске для меня всегда будет дом, но технически теперь это неправда.
Молчание затягивается, и я слежу за борьбой на лице Джоны – его челюсть напряжена, а глаза обводят линии потолочной плитки так, будто это мой отец собственными руками выложил ее здесь. О чем он на самом деле меня спрашивает?
Возможно, он просит моего разрешения позволить кому-то перекроить историю моей семьи?
– А что бы сказал папа, если бы он был здесь?
Я ненавижу то, что не знаю этого, потому что не очень хорошо знала его.
Но Джона знал. Мой отец был для него отцом больше, чем когда-либо был им для меня.
Джона задумывается на мгновение, а затем его губы искривляет медленная улыбка.
– Он бы спросил, не его ли это карма за отказ есть брокколи и морковку. Что-то в этом роде.
И я смеюсь, потому что почти представляю, как мой отец стоит на пороге гостиной, чешет подбородок и хмурит свои обветренные брови, в раздумье произнося именно эти слова.
Улыбка Джоны становится тоскливой.
– Но потом он сказал бы нам продавать. Что это всего лишь дом. Что не нужно повторять его ошибок, связывая себя обязательствами за счет людей, которых мы любим.
Я киваю в знак согласия. Джона прав. Мой отец продал «Дикую Аляску» – пятидесятичетырехлетнее наследие нашей семьи – именно потому, что всем нам пришло время двигаться дальше. Дом рядом с нами – это просто куча стен, крыша и двести сорок четыре кряквы с нарисованными от руки сосками. Семьи Флетчер больше нет.
– Тогда вот и ответ. Эти дома нужно продать Барри.
Джона медленно кивает.
– Думаю, пришло время заняться поиском дома всерьез. Что еще тебе попадалось? – Он просматривает открытые вкладки на моем ноутбуке и замирает, хмуря брови. – Ты хочешь жить на ферме?
– Нет. Я просто подписалась на этот аккаунт, – признаюсь я, прокручивая красивую подборку фотографий.
С тех пор как я приняла решение переехать сюда, начала искать вдохновение в блогах, посвященных разным образам жизни, особенно в сельской местности.
– Девушка, которая его ведет, – дизайнер интерьеров. Она ремонтирует старый дом в Небраске вместе с мужем и ведет хронику. Мне нравится ее стиль изложения. И этот дом такой аутентичный. Это то, что я хочу – дом со своим характером.
– Он же полностью белый, – усмехается Джона.
– Неправда.
– Ну смотри: стены – белые, полы – белые… Ладно, занавески не белые… – Он ухмыляется. – Даже диван тут белый! Где они, черт возьми, сидят?
– Это чехол.
Джона качает головой, смеясь.
– Бога ради, пожалуйста, не заставляй меня жить в полностью белом доме.
– У нее интересные истории! Она занимается переработкой мусора и придерживается экологичного образа жизни. У них есть животные, и она сама выращивает все овощи, которые они едят.
Джона вскидывает бровь.
– Значит, ты все-таки хочешь жить на ферме.
– Да нет же! Я не сказала, что…
– Понятно. – Он растягивается на спине, закидывая руки за голову в издевательски расслабленной позе, и подол его рубашки задирается, обнажая подтянутые мышцы живота. – Калла Флетчер – фермерша. Я подарю тебе на день рождения большие уродливые резиновые сапоги и соломенную шляпу. И корзину для яиц. Нам стоит завести кур.
Я морщу нос.
– Куры воняют.
– И милого козленка или даже двух, – продолжает он, не обращая на меня внимания.
– Ненавижу коз.
– Что?
– Никаких коз.
Джона поворачивается ко мне и шокировано поднимает брови.
– Ты сейчас серьезно?
– Да!
– Но козы же миленькие и маленькие?
– И с жуткими горизонтальными зрачками.
– Да как ты можешь ненавидеть коз? – Джона выглядит искренне озадаченным.
– У меня есть причины. А что ты думаешь о солнечных батареях? Они работают на Аляске при таком коротком…
– Не-а. – Он мотает головой, и его голубые глаза сверкают озорством. – У тебя не выйдет, Барби. Выкладывай или я вернусь домой с десятком милых маленьких карликовых козочек для твоей фермы.
Зная Джону, он это сделает. В смысле, у нас под крыльцом живет неофициально одомашненный енот.
Я стону в голос, уже зная, чем это все обернется.
– Ладно! Когда мне было шесть, во время школьной экскурсии меня покусали козы, и с тех пор…
Мои слова заглушаются взрывом хохота Джоны.
– Тебя терроризировали козы?
Я толкаю его локтем.
– Это не смешно! – Хотя я изо всех сил стараюсь сдержать улыбку сама.
– Ладно, ладно. Ты права. – Он поднимает руки вверх в знак капитуляции. – Покажи мне свои шрамы.
– Вообще-то у меня нет никаких заметных шрамов.
– Потому что они все душевные? – спрашивает Джона с напускной серьезностью.
– Заткнись! Когда тебе шесть и тебя окружает стадо зверей, которые рвут твою одежду и грызут тебе пальцы, а потом тебя еще сшибают в свежую кучу дерьма, ты ни за что этого не забудешь! – Я демонстративно вздрагиваю, чтобы подчеркнуть свои слова.
Он трясет головой, и его смех затихает до едва заметного хихиканья.
Ознакомительная версия. Доступно 24 страниц из 119
