погонщиков. Они могли везти («поднять») 20‑дневный запас продовольствия для всей армии. Кроме того, из местных средств (мобилизованных повозок с возчиками) в Восточной Пруссии были сформированы вспомогательные транспорты.
Перед началом вторжения в Россию Наполеон отдал распоряжение, чтобы войска были обеспечены четырехдневным запасом хлеба и двадцатидневным запасом муки. В дальнейшем Великая армия должна была снабжаться путем насильственных реквизиций у местного населения.
Сама Франция, естественно, не могла обеспечить императорскую армию нужным количеством провианта и прочих видов довольствия. Основная «нагрузка» выпала на долю подвластных императору Наполеону стран. Только одна Пруссия обязывалась доставить на армейские склады 400 тысяч квинталов (квинтал равен одному центнеру) пшеницы, 200 тысяч квинталов ржи, огромное количество овса и сена, бутылок вина, 44 тысячи быков, десятки тысяч лошадей.
Чтобы облегчить доставку всех этих грузов, были сформированы специальные плавучие транспорты для Балтийского моря, рекам и каналам. Эти транспорты составлялись из мобилизованных для целей войны вместе с экипажами морских и речных судов.
Такая мера для подготовки армейских тылов оказалась весьма эффективной. Плавучие транспорты водными путями по Фриш-Гафу, Варте-Деймскому каналу, Куриш-Гафу и Неману доставили из Данцига в Тильзит в течение одного июня 1812 года (а немного позже и в Ковно): четыре понтонных и два осадных парка, две тысячи тонн муки, 200 тонн риса, 100 тысяч рационов сухарей.
Наполеон готовил тылы Великой армии перед Русским походом в течение 18 месяцев. То есть полтора года к российской западной границе завозились и складировались огромные запасы провианта, фуража, армейского имущества, огневых припасов.
По ряду подсчетов, Наполеон имел на территории Германии и Польши 678 тысяч войск с 1420 орудиями и 156 тысяч строевых и обозных лошадей. Эти войска состояли из почти 356 тысяч французов и 322 тысяч союзников.
Из этих 678 тысяч по родам войск было: пехоты – 480 тысяч человек, кавалерии – 100 тысяч, артиллерии – 30 тысяч, остальные входили в состав шести понтонных парков и обслуживали армейские обозы.
На 1812 год во Франции оставалось 150 тысяч войск, в Испании, где шла трудная для завоевателей война, – свыше 300 тысяч, в Италии – более 50 тысяч человек. При определенных обстоятельствах часть этих сил могла стать дальним резервом для Великой армии. Проблема виделась только в сроках их переброски и снабжении на новом месте.
Французская военная машина отличалась большой отлаженностью благодаря организаторскому таланту самого Наполеона и тем войнам, которые Франция беспрерывно вела два последних десятилетия. Опыт был огромен. Общеевропейская Великая армия перед выступлением в Русский поход имела следующую организацию.
Пехота состояла из полков и отдельных батальонов. Французские полки имели от 3 до 5 батальонов (не считая запасного – депо полка), австрийские и германские полки имели преимущественно 2‑батальонный состав, прусские – 3 батальона. Численность пехотных батальонов колебалась от 700 до 900 человек. В Русском походе приняло участие полностью или частично французских 65 линейных и 18 легких полков. Линейная пехота называлась также тяжелой.
Пехота, несмотря на свое разделение на линейную и легкую и различные наименования была по существу одна. Существенно отличались от, скажем, гренадеров и егерей только вольтижеры. Они были обучены совместным действиям с кавалерией, и потому имели отличное от другой пехоты вооружение и снаряжение.
Основным оружием всей французской пехоты являлось гладкоствольное ружье образца 1777 года. Оно было модернизировано и оснащено 3‑гранным штыком.
Кавалерия делилась на тяжелую (кирасиры, карабинеры и драгуны) и легкую (конные егеря, уланы, гусары и шеволежеры-пикинеры). Кавалерийские полки Великой армии, как правило, состояли из 4 эскадронов. Австрийские имели по 6–8 эскадронов. В некоторых польских уланских полках было по 3 эскадрона. Сила эскадрона равнялась 150–250 коням, то есть всадникам.
В Русском походе участвовало полков французской кавалерии: два карабинерских, 13 – кирасирских (всего их было 14), 12 – драгунских, 17 – конных егерей, 6 – гусарских и 9 – шеволежер-пикинер.
Основным оружием кавалеристов императорской армии являлись палаши и сабли последней модификации, пистолеты (как правило, пары) и карабины. Пики, как холодное оружие, широко не использовались.
В рядах наполеоновской армии кавалерия составляла около одной шестой части ее численного состава.
Перед Русским походом император французов постарался увеличить огневую мощь свой многочисленной кавалерии. Он приказал вооружить ружьями те полки конницы, которые их до того не имели. Так, уланы и шеволежеры получили по 30 карабинов на эскадрон (роту) взамен пик. В полках тяжелой кавалерии все люди были вооружены мушкетонами.
Вооружив всю кавалерию огнестрельным оружием (ружьями), Наполеон старался приучить своих конников, даже кирасир, к действиям в пешем строю. Ранее этакое было частью выучки драгун (конных солдат). То есть уметь вести с противником и огневой бой. Если того, разумеется, потребует обстановка. Об этом Наполеон стал заботиться перед Русским походом. Император французов говорил:
«Несомненно, что кавалеристу в кирасе трудно пользоваться карабином, но, с другой стороны, нелепо, чтобы 3–4.000 храбрецов могли быть захвачены во время расположения на квартирах или остановлены во время движения двумя ротами вальтижер (то есть стрелков из ружей. – А.Ш.)».
Готовясь к вторжению в Россию, император-полководец прежде всего озаботился «употреблением» кавалерии на необъятных, в его понятии, русских просторах. О пехоте и артиллерии такой речи он не вел. Были приняты следующие меры.
Дивизиям тяжелой кавалерии, одетой в стальные кирасы, были приданы по одному легкоконному полку улан или шеволежер-пикинеров. По замыслу Наполеона они предназначались для несения службы ординарцев и конвоя, летучей почты, а также для ведения огневого боя верхом в рассыпном строю. То есть делать на войне то, что было несподручно исполнять тяжелой кавалерии.
Легкие конники на поле битвы, когда тяжелая кавалерия проводила массированную атаку на вражескую пехоту, располагались на флангах или сзади кирасир. Если неприятельская пехота или кавалерия оказывалась разбитой ударом кирасирской кавалерии, то легкоконным полкам предписывалось сквозь интервалы полков всадников в стальных кирасах идти вперед и преследованием довершать поражение врага.
Наполеон, хорошо лично знакомый с русской армией с 1805 года, перед самым началом Русского похода был озабочен ее «богатством» легкой конницей. Речь шла не сколько об уланах и гусарах, башкирских и калмыцких всадниках, сколько о многочисленной казачьей коннице, на удивление мобильной, неприхотливой к тяготам походной жизни, бесстрашной и удалой, способной на самые дерзкие действия. То есть французской кавалерии, окажись она без поддержки пехоты и артиллерии, было кого бояться и на поле брани, и в походе, и в тылах.
Императору французов на поле брани приходилось не раз «знакомиться» с действиями легкоконных казачьих полков, этих профессиональных воинов-землепашцев России. А в 1812 году, во время отступления из Москвы, превратившегося в полное бегство, Наполеону придется
