моменты лишь утешить и выпить, в принципе, представляется разумным.
– А у тебя как жизнь? – продолжил он. – Как зовут-то тебя, Странник? – последнее он сказал настолько с добрым выражением лица, столь большой улыбкой, что я сразу почувствовал добродушие этого человека.
Но еще более был рад: «Меня назвали Странником!»
Но, без каких-то лишних эмоций, сухо и сурово, как и подобает всем Странникам, я ответил:
– Изгой.
Мужик засмеялся:
– Изгой? Правда? И кто тебя так прозвал?
Почуяв, что все в баре смотрят с насмешкой на меня, я встал и скрылся в окружающей серости.
«Всегда, когда в спокойную серость попадает нечто быстро разрастающееся, она становится тьмой»…
Проходя по очередной дороге очередной улицы, смотря на размытые из-за пыли торговые центры вдалеке, что либо заброшены, либо стали приютом для не нашедших еще себя Странников в метро, я увидел что-то еще… Нечто черное, с двумя глазками-бусинками. Какой-то зверек. До меня не сразу дошло, что это – собака-мутант.
Мутант еще долго стоял, не шевелясь смотря на меня. Я даже на какое-то время подумал, что он мертв, либо это и вовсе не мутант. Возможно, он тоже размышлял об этом глядя на меня, раз не нападал. Но после я узнал реальную причину: он ждал стаю. Стая подошла его скоро, и, как только заметила меня, начала атаку…
Я побежал от них со всех ног, но, понимая свою беспомощность, начал действовать чуть более непредсказуемо. Долго размышлять в тот момент как спасти свою шкуру я возможности не имел.
В чем же заключалась непредсказуемость? Я начал заворачивать в какие-то непонятные даже мне самому районы, лаять по мере бега, шипеть. В какой-то момент я осознал, что за мной более никто не бежит. Я оторвался. Кажется, стая сочла меня больным. Это спасло мне жизнь…
Но ведь я слышал чьи-то шаги? Неужели, не мутанты? Тогда кто же еще за мной мог тогда бежать? Ответ получил скоро: из-за угла вышел тот самый мужик, с которым я разговаривал в баре.
Я со страху закричал:
– Иуды!
– Ну привет, Изгой. Слабый, маленький мальчишка. Раз Изгой, то и скучать никто по тебе не будет – ненужный ты никому, только вот разве что мне.
– Это твои собаки? – я успокоился и заговорил все так же сурово, как и в тот момент в баре.
– Собаки? Не, я их приручил. Но они вольные. Животным нужно давать возможность побыть на воле.
Дальше он начал нести какой-то несуразный шизофренический бред про то, что собаки – будущие боги нашей необъятной, и прочее. Я прослушал весь этот бред, так как он не имел никакого отношения к реальности. Последнее из его монолога было:
– Да и в конце концов, кто как не собака будет в зубах тащить тебя до самого твоего убежища, даже если знает, что то невозможно и вы, при таком раскладе вещей, умрете вместе? Человек всегда предпочтет свою задницу.
Бред. Я видел очень много преданных людей. А эти собаки ничего хорошего своим видом и поступками не внушают. Не знаю, как он их приручил, но мне кажется, это была плохая идея.
Каким бы наш диалог не был интересным, мужик подходил все ближе.
Я решил что-то делать, и задал отвлекающий вопрос:
– Тебя как звать?
– Тогда не удосужился спросить? Топор.
Я побежал. Он же замер на пару секунд в ступоре от такой моей реакции, но после погнался за мной вслед.
Я бежал… Бег уже утомил меня настолько, что ноги будто отказывались бежать дальше… После я…
«Тот, кто был зажат, станет наглей в сто крат. Тот, кто был зол, останется злым. Останется лишь добряк добряком, но он тоже изменится, станет могучим»…
Я очнулся где-то посреди какой-то комнаты. Лежал на белой постели. Комната была темной, была видна только дверь неподалеку. Решил встать и пойти проверить, во-первых, где я, а во-вторых, как отсюда свалить.
Дверь оказывается открытой. Выйдя из комнаты, я осмотрелся и увидел Топора. Он посмотрел на меня сначала с опасением, потом, вздохнув и успокоившись от того, что я ничего не делаю, сказал:
– Малой, прости, но нам нужно мясо.
– Что? – я посмотрел на свое тело, руки, ноги. Постучав руками о ноги я понял, что мои кости слишком звонко трещат, будто металл.
– Не буду томить, мы заменили твои кости на железо. Нам просто нужно было мясо, и мы взяли его… чуток. Но я уверен, что это для тебя не минус! Только лишь плюс – ты стал сильнее!
Да… Да, я стал сильнее… Конечно… Вот теперь он и получит!
Я побежал на Топора и, ударив ему по роже, разнес его голову в мясо. Он даже убегать не стал… Придурок… Знал же, что я щадить за такое не буду. По крайней мере ради других людей, которых тот хотел подвергнуть такому ужасу.
Я услышал топот позади меня. Две ноги… Четыре… Шесть… Двадцать восемь… Сорок два… Пятьдесят четыре… Что происходит?
Я медленно развернулся. Там была стая собак, постепенно подкрадывающаяся ко мне. Стая собак-мутантов, которых и приручил Топор. Топор был мертв, кровь его на моих руках, собаки… Собаки явно этим были недовольны.
Они напрыгнули на меня быстро, бойко начали сдирать с меня одежду и части кожи. Я бил их, бил руками, ногами, но казалось, что собак становится все только больше и больше. Сколько их там у него?
Вскоре вся бойня утихла. Я никуда не делся, живой. Пускай и ободрана вся одежда; пускай и из рук и ног моих торчат куски собственного мяса; пускай и весь в крови; пускай и железо, вшитое внутрь меня Топором, видно невооруженным взглядом; но я жив! Собаки же, что остались в живых, поняв бесполезность своих действий ушли прочь.
– Ну что… не отомстили за хозяина?.. А он говорил, что до последнего биться будете! – голос мой был хриплый, будто бы у старого деда, к тому же с раненной шеей и порванной глоткой.
Я, еле двигаясь на ногах и хромая, начал искать выход из этого помещения. К слову, искать пришлось не долго, помещение оказалось довольно маленьким…
«Психа и гения трудно отличить. Но все же можно – гений заявляет о своей гениальности тихо, а о сумасшествии всегда громко. У психов все
