Мы не можем их бросить здесь – невозможно нормально жить, зная, что их не контролируют. Мы не можем отказаться от космоса, мы не можем продолжать исследования, мы… Мы не знаем, что делать.
Кассель потёр лоб. Миллер вскочил и стал расхаживал по комнате.
– Цель вашего прибытия вполне понятна, – сказал Кассель. – Вы вернётесь на Землю, и вас услышат. И Совет вынужден будет действовать. Им придётся действовать! Придётся наконец открыть глаза…
Бейти увидел, что Кассель абсолютно трезв.
– В детстве я хотел стать героем науки, – горько произнёс Кассель. – Никогда не думал, что буду героем настолько. Вы не передумали? – с какой-то детской надеждой в голосе спросил он.
– Судьба катастрофически иронична, – сказал Миллер. – Корветы Земли поведут к звёздам желтоглазые вурдалаки.
* * *
Миллер зашёл за час. Он ничего не говорил, сидел, ждал, смотрел, как Бейти пьёт кофе.
Бейти почти не спал, ночь не была тихой. Над тундрой гуляла гроза и смерчи, при вспышках молнии казалось, что по земле бродят великаны. Иногда Бейти слышал звук дальнего грома и вспоминал себя в детстве. Иногда стены подрагивали и начинали гудеть, а в воздухе возникали синие искры, и Бейти представлял, как недалеко от него в машинном зале пульсирует многостворчатое сердце синхрон-привода и похожие на морлоков снарки сдвигают пространство.
Бейти старался не думать, но это не получалось. Он вспоминал всё, что читал о снарках. Монографии, книги, статьи. Полемика, жгучие споры и здравые рассуждения – всё это казалось нелепым здесь, на Рейне. Всё это было земным, лёгким; земное и лёгкое осталось где-то там, за краем ночи, авторы монографий и вольтижёры полемики жили за надёжным световым порогом и могли позволить себе парадоксальность мысли и лёгкость теоретических суждений, милый, милый дом. Но скоро всё это закончится.
Бейти думал о себе. Что скажет по возвращении. Что должен сказать. Он не знал. Знал только – по-прежнему ничего не будет. Скоро старательный доктор Кассель и его нелюди пробьют предел. И то, что творится здесь, приобретёт для беззаботных землян жестокую практическую актуальность. И придётся выбирать. Каждому.
Ближе к утру к нему пришло необычное ощущение. Он понял, что скоро умрёт. Это не было озарением или откровением, просто вдруг понял, что умрёт. Приближение смерти было настолько явственным и неотвратимым, что Бейти неожиданно успокоился и уже перед самым рассветом смог на несколько часов уснуть.
Ему приснилось солнце.
Когда Бейти проснулся, солнца уже не было. Он приготовил кофе, стал пить. Зашёл Миллер, от кофе отказался.
Бейти не торопился. Он убеждал себя, что бояться нечего. Снарки не так уж страшны, они прекрасно понимают пространство и любят книги, они разумные существа, любое разумное существо во Вселенной способно понять другое разумное существо.
– Вы уверены? – спросил Миллер.
– Нет, – признался Бейти. – Но выбора нет. Какой тогда смысл в моём появлении здесь? Я должен с ними встретиться.
– Да, пожалуй, – согласился Миллер. – Может, у вас получится рассказать…
– Может.
Бейти допил кофе и перевернул чашку.
– Пора.
– Пора.
Они покинули № 8 и вошли в лифт. Миллер нажал «– 4».
– Стойте! – Бейти стукнул по кнопке отмены. – Я забыл!
– Что забыли? – насторожился Миллер.
– Бант и рейтузы!
Миллер снова нажал на «– 4».
– Шутка, – пояснил Бейти.
– Смешно, – согласился Миллер.
Лифт побежал вниз.
– Извините, – сказал Бейти. – Я несколько нервничаю перед разговором. Кстати, о чём их нельзя спрашивать?
– Можете спрашивать о чём хотите. Им всё равно. Только не ожидайте слишком многого.
– Почему?
– Я же вам говорил: мы им неинтересны. Велика вероятность, что они вообще не захотят с вами общаться.
– Кассель обещал договориться.
Лифт дёрнулся. Бейти схватился за поручень.
– Актуатор калибруют, – пояснил Миллер. – Почти месяц потряхивает.
– Понятно.
– Он притягивает воду, – непонятно сказал Миллер.
Лифт остановился на «– 4», двери открылись. Перед ними был коридор, точно такой же коридор, как на других уровнях. С одним отличием.
Бейти поморщился.
Воняло зверем.
– Это тут, – Миллер постукал пальцем по виску.
– Что?
– Здесь ничем не пахнет. Снарки не переносят резких запахов и не пахнут сами – у них почти нет потовых желёз. Это психика.
Миллер вышел из лифта первым.
– Мозг не может смириться с их присутствием.
– Но я же их…
Бейти сощурился.
– Но вы же представляете, как они выглядят, – ответил Миллер. – Поэтому они здесь.
Миллер снова постучал пальцем по виску.
– Поэтому вы ощущаете вонь. Хотя на самом деле здесь пахнет земляникой.
– Земляникой…
– Они любят запах земляники. Что с вами?
– Всё в порядке.
Бейти вышел из лифта. Такой же коридор.
– Скорее всего, это будет Красный, – говорил Миллер, пока они шагали по коридору. – В последнее время он адекватен.
– Красный?
– Красный. Он синхрон-оператор, собственно, как все они…
– А этот Красный… – перебил Бейти. – Он уже…
– Конечно. Он убил четверых.
Ответил Миллер. Бейти остановился.
– Он не самый… непредсказуемый, – успокоил Миллер. – Скорее всего, будет адекватен, он любит новых людей.
Бейти поправил комбинезон.
– Надеюсь, вы не пронесли на себе микрокамеры? – спросил Миллер.
– Любая фиксирующая аппаратура запрещена решением Совета, – ответил Бейти. – Я знаю, что снимать их нельзя.
– Да, но умники всегда найдутся. Если они учуют, что их снимают… – Миллер поглядел на Бейти с подозрением. – У нас эксперимент, я не хочу, чтобы он сорвался из-за какой-то ерунды.
– У меня нет микрокамер, – сказал Бейти. – Можете проверить.
– Да, пожалуй… – Миллер извлёк из комбинезона сканер и быстро провёл по одежде Бейти. – Всё чисто. Прошу!
Миллер указал сканером вдоль коридора.
– В левом глазу, – сказал Бейти.
– Что?
– Фотолинза.
Миллер провёл сканером вокруг головы Бейти.
– Это шутка…
Миллер проверил Бейти сканером ещё раз, потребовал попрыгать. Бейти попрыгал.
– Наверное, нам пора.
Коридор закончился пузырём. Не таким громадным, как фойе, метров пять от потолка до пола, холл. Здесь запах почти не ощущался, Бейти подумал, что он, кажется, привык. Окон не было, но вдоль стены тянулась выпуклая ступенька, приступок для сидения.
– Садитесь, – Миллер указал на ступеньку. – Может, придётся подождать.
Бейти сел и оглядел холл. Один коридор на вход, другой на выход, ступенька для сидения, больше ничего. Хотя… Бейти заметил у противоположной стены сломанную раскладную лестницу.
– Он живёт там, – Миллер указал на коридор. – Они селятся поодиночке, иногда объединяются… Основные лаборатории на уровнях выше, у них здесь отдельные лифты.
Из коридора потянуло тёплым ветром. Миллер отошёл чуть в сторону.
– Мы сюда редко заходим, – сказал он. – Не чаще раза в месяц. Не особо хочется…
Миллер прислушался. Бейти почувствовал, как стало трудно дышать.
– Идёт! – прошептал Миллер. – Ведите себя спокойно!
Бейти взволнованно вскочил. Миллер погрозил кулаком. Бейти снова сел.
– Красный! – позвал Миллер. – С тобой можно поговорить?
Шаги. Мягкие, короткие и округлые: кто-то ковылял по коридору, переваливаясь, как старая утка.
– Красный, тут человек с Земли! – сказал Бейти. – Хочет задать пару вопросов!
– Уходи, Миллер, – послышалось из коридора. – Ты сегодня невыносим. Уходи.
– Я уйду. Только, Красный…
– Уходи, Миллер, ты мне надоел, ты мне надоел.
Появился снарк.
Бейти оглянулся. Миллера в холле уже не было. Снарк уселся на пол.
Бейти знал, как они выглядят, но… Не такой крупный, как ему представлялось. И глаза. У снарка оказались большие глаза, жёлтые с крупными красными прожилками, с тяжёлыми складками коричневой кожи вокруг век.
– Вы хотели поговорить, –
