и в мгновение ока тысячи овец оставили свои пастбища. Пока в поместье графа царил траур, крестьяне наоборот, поднимали тост. Тут же старейшина общины обратился к Ренгену с петицией, чтобы, хотя бы на некоторое время, до тех пр, пока не восстановится овечье поголовье, они могли использовать земли для посева — а потом, может быть, накопить деньги и уехать на юг… В итоге старичок получил грубый отказ и несколько ударов железным жезлом от констебля за то, что посмел беспокоить господина лорда, когда тот находился в дурном расположении духа.
Дальнейшие события были довольно туманны… Доподлинно известно, что, однажды ночью, амбар, в котором проживали последние драгоценные овцы, охватил пожар, который унёс целое поголовье. Некоторые говорили, что это была случайность. Другие называли происшествие провокацией, которую устроили жители южного фронтира, чтобы насолить дворянам; третьи во всём винили крестьян… Именно эту теорию и принял на веру граф Ренген. В ярости, он приказал своим солдатам направиться в ближайшую деревню и спалить её дотла.
Погибли десятки… Сотни сбежали. Вскоре о трагедии и судилище узнала крестьянская община. И без того отчаянные эльфы рассвирепели и с вилами пошли на поместье своего графа. Стража пыталась их остановить, но её было слишком мало…
На следующий день на всю империю прогремела шокирующая новость.
Лорд Ренген убит!
Его семью посадили на вилы!
Крестьяне устроили бунт!
…На открытую пороховую бочку, гарцуя, как снежинка, опустилась сияющая искра…
Глава 16. Братская
На открытую пороховую бочку опустилась искра… Некоторые газеты называли смерть лорда Ренгена и его семьи страшной трагедией и требовали расплаты; другие наоборот, говорили, что событие это, конечно, печальное, однако крестьяне просто защищали свой дом, и что единственное их преступление — это не умение подождать, пока явится имперская гвардия.
Первые газеты спонсировали дворяне.
Другие — южные меценаты.
Обстановка накалялась стремительными темпами; испуганные аристократы тут же стали нанимать наёмные армии и давить на простое население, стараясь удержать его в узде; бедные эльфы тоже потихоньку точили вилы…
Первое время ещё был маленький шанс уладить весь этот конфликт. Бремя арбитра опустилось на центральное правительство. Императору и его канцелярии нужно было сделать выбор — но какой?
В итоге двор поступил наихудшим возможным образом: он стал затягивать вердикт, питая призрачную надеждеу что всё уладится само собой… Дело попытались сгрести под ковёр, и тем самым вызвали ярость обеих сторон конфликта. Когда выступаешь судьёй, нужно обязательно поддержать либо одного, либо другого, либо задавить их вместе. Не делая этого, ты добровольно ставишь себя ниже и тех, и других — и тогда они просто перестают с тобой считаться…
Меж тем появились провокаторы, которые намеренно стали подливать масло в огонь. Кто их нанял? Люди? Южане? А может быть Маргулы? Никто не знал, однако работу они проделали отменную. В какой-то момент один знатный барон решил взять справедливость в свои руки и наказать восставших; в это время в другой провинции несколько крестьян, недовольные налогами, схватили вилы и пошли на своего лорда… Всего через пару недель добрая половина карты Александра, больше двадцати срединных провинций, почернела… На эльфийские земли стала проливаться кровь.
Первые несколько дней были самыми беспорядочными. Затем эльфы научились воевать более грамотно. Дворяне организовали собственный союз; простые крестьяне, при посильной поддержке с юга, который отправлял им оружие, создали отряды и пошли на города.
Не успел императорский двор даже опомниться, как момент оказался упущен; после трагедии обыкновенной войны эльфийская империя познала ужас гражданской. Реки покраснели. Поля усеяли трупы. С каждым днём кровопролитие набирало обороты. Обе стороны конфликта с самого начала стали пользоваться тактикой террора. Наёмные солдаты сжигали деревни; крестьянские армии разоряли фамильные поместья аристократов. Никто не мог предположить, что однажды война затронет плодородные равнины в самом сердце империи. Прекрасные декоративные замки в срочном порядке переоборудовали в настоящее крепости, а потом…
Потом пришёл голод.
Эльфы были слишком заняты бойней, чтобы собирать урожаи. Амбары опустели; сперва беда затронула только срединные земли. Потом — густозаселённое, урбанизированное побережье. Жители города впервые узнали, что деревня, к которой они относились с таким пренебрежением, была их кормилицей. Пришлось затянуть пояса… Впрочем, они ещё могли кормить себя с моря, — пускай и очень ограниченно.
Куда серьёзнее были проблемы у южан. Их отряды выступили в срединные земли и заняли фермы убитых лордов; дворяне протестовали, но ничего не могли поделать, ибо опасались, что у них появится ещё один враг… Впрочем, даже этого было мало, и тогда эльфы обратились к своим старым торговым партнёрам — людям. Отношения между ними были мягко говоря напряжёнными. Долгое время ответа не было. Меценаты уже начали волноваться, что его вообще не будет, как вдруг в небесах мелькнула красная птица…
Переговоры состоялись; эльфы и люди пересмотрели условия контракта, который заключили в своё время, и возобновили торговые отношения.
Эльфийская империя стремительно погружалась в пылающую бездну; неровен час, и сама её целостность могла оказаться под угрозой…
Меж тем обратную картину можно было наблюдать совсем неподалёку, за горным перешейком; когда в одном краю чинится раздор, в другой приходят мир и процветание. Люди тоже были сильно потрёпаны войной, однако репарации, которые они получили от эльфов, не только позволили им довольно быстро подняться на ноги, но и стали основой для экономического рывка. Причём дело было не только в материальных благах, — хотя деньги текли рекой, и это даже привело к некоторой инфляции, — и не в том, что каждый ветеран войны получил целое хозяйство.
Главная перемена была духовной; война убивает, а ещё она — объединяет. До сих пор ведьмы были, по большей части, заняты своими делами, в то время как люди жили в разрозненных поселениях. Сложно было назвать их полноценным государством. Теперь всё изменилось. Насмотревшись на великие эльфийские мегаполисы, человеческий народ, как в своё время варвары, которые покорили Рим, решили взять пример. Они перестали строить свои лачужки только из дерева и принялись сооружать каменоломни. Вскоре бывшие деревни стали превращаться в города.
Это привело к некоторым проблемам; южные леса не распологали к широкомасштабному строительству. Можно было попробовать вырубать деревья, однако ведьмы строжайше запрещали
