искать в интернете информацию, как иностранному студенту можно легально остаться в стране.
Он и не подозревал, каким окажется самый популярный ответ. Такая мысль не приходила в голову Бьёрна. Закрыв ноутбук, он задумался, глядя перед собой в окно. По стеклу безжалостно барабанил немецкий дождь. Молодой человек сидел неподвижно какое-то время, а потом улыбнулся сам себе. На следующее утро он перезвонил Софии.
Они встретились в своём любимом кафе и, как всегда, заказали кофе с молочной пенкой. София была само очарование, но вела себя так скромно, как будто вовсе не знала о своей привлекательности. Почему-то Бьёрну подумалось: в будущем она станет хорошей матерью. Переживая, как София отреагирует на его предложение, он взволнованно сказал:
– Ты, наверно, даже не догадываешься, но я уже давно люблю тебя. Я полный кретин, что всё это время скрывал от тебя свои чувства. Я опоздал с признанием, ты выбрала Макса. Но я хочу быть с тобой. Я хочу… хочу предложить тебе стать моей женой! Тогда тебе не нужно будет возвращаться в Россию…
София он неожиданности выронила чайную ложечку, которой помешивала свой кофе. Она, конечно, догадывалась, что нравится Бьёрну, но не подозревала, что он влюблён в неё, хотя об этом ей говорила Мария. Вообще в Германии считается, что до тридцати очень рано вступать в брак. Принято сначала выучиться, поработать, увидеть мир и только уже потом обзавестись семьёй. Обычно это случается после тридцати пяти, а то и сорока лет.
– Бьёрн, прости, – начала София, – я не знала о твоих глубоких чувствах… Но было бы неправильно принять твоё предложение. Я очень ценю всё, что ты делаешь для меня. Но ты же знаешь, я встречалась с Максимом, пока его не арестовали. Я его до сих пор люблю… – её глаза наполнились слезами, и ком подступил к горлу: так больно ей было вспоминать его.
– Да, я все понимаю, – кивнул , он видел, как она страдает, и ему было больно не меньше.
– Я тебя люблю, но как хорошего друга, ты понимаешь? Как я могу выйти за тебя?! И есть ещё кое-что, чего ты не знаешь: я беременна от Максима.
Бьёрн не ожидал это услышать и был сильно озадачен.
– На каком ты сроке? Ты думаешь оставить ребёнка?
– Я была у врача. Он сказал, что срок четыре недели, – ответила София. – Я ещё не решила, оставить ли ребёнка.
Глядя на девушку, которую он любил всем сердцем, Бьёрн вдруг осознал, что ему абсолютно всё равно, какое решение примет София по поводу ребёнка. Он хотел, что она была рядом с ним всегда.
– Софи, послушай, мне на самом деле не важно, что ты в положении. Я влюбился в тебя в тот самый день, как ты села рядом со мной на лекции. До этого моя жизнь не имела смысла. Я не знал, для чего я живу, что делаю… А теперь я знаю. Ты спрашиваешь, как ты можешь выйти за меня, если любишь другого? Но я почему-то уверен, что в будущем ты сможешь ответить мне взаимностью. Нам просто не хватило времени, чтобы узнать друг друга лучше. Ты не пожалеешь, уверяю тебя!
София молча слушала своего, как она ещё сегодня утром считала, хорошего друга, который, как выяснилось, уже давно влюблён в неё.
– Ты знаешь, я вчера, кажется, все форумы изучил и, получается, оптимальный вариант – если расписаться в Дании. Там не требуют столько документов, как в немецком загсе. И свидетельство о браке из Дании без проблем признают потом в Германии. Нам, конечно, придётся жить вместе, потому что могут быть проверки со стороны немецких госорганов…
– Бьёрн, постой… Допустим, мы распишемся, но что ты скажешь своим родителям? Они меня даже никогда не видели!
– Ты познакомишься с ними, после того как мы поженимся, – спокойно ответил он. – За них можешь не беспокоиться.
София сказала Бьёрну, что хочет еще раз всё обдумать и обещала позвонить. Дома она села за свой письменный стол. Перед окном росли деревья. На них птицы строили гнезда и выводили потомство, и так из года в год. Казалось, что у них нет таких проблем как у людей. Был ли вообще у Софии выбор, кроме, как принять предложение Бьёрна?
Она почему-то не могла представить себя беременной в России. И это её пугало. Как будто там ей не место, несмотря на то, что там жили её родители и родные. С другой стороны, как она может выйти замуж за человека, которого любит не больше, чем просто как хорошего друга?! Она же будет обманывать его и себя тоже? “Может, и вовсе не нужна эта любовь, страсть? Максим предал меня”, – думала девушка. Её любовь закончилась полным поражением, и лишь одно согревало душу: ребёнок, от которого она, конечно, не могла избавиться.
На следующий день София позвонила Бьёрну и сказала, что согласна стать его женой и хочет оставить ребёнка. Это был один из самых счастливых дней в его жизни.
Глава девятнадцатая
После звонка Софии Бьёрн решил всё рассказать родителям, ведь он ещё жил в их доме и был от них финансово зависим. Дом родителей располагался недалеко от водохранилища Кемнадер-Зе, в окружение восхитительной природы. Бьёрн вырос в этом месте, которое, на первый взгляд, могло бы предложить всё для счастливого детства.
Недалеко от дома находился большой конный двор, где маленький Бьёрн брал уроки верховой езды. Конный спорт пользуется популярностью у многих немцев. Ещё у него была забавная собака породы Миттельшнауцер, которую он практически всегда сам с удовольствием выгуливал, и с которой проводил много времени, когда не был в школе. Тем не менее, Бьёрн не считал своё детство счастливым.
В последнее время сын ещё больше отдалился от родителей, особенно после того, как им стало известно о его расставании с дочкой их друзей. За ужином Бьёрн решился на разговор:
– Отец, мама, у меня есть девушка.
– Это замечательно, сын, – сказал отец. – Ты молодой мужчина. Это логично. Но всё-таки, мне кажется, тебе не нужно было так спешить и отказываться от Хайди, ведь ты её уже давно знаешь, и мы дружим с её родителями…
Отец Бьёрна считал, что он во всём прав. И это ужасно раздражало сына. Именно поэтому Бьёрн тогда уехал в Испанию, заявив, что не желает поступать на факультет юриспруденции. Отец был всегда занят. И даже в выходные он часто уезжал куда-то. На сына у него редко оставалось время. Бьёрн очень любил мать. Ему было жаль,
