правда не подозревали о его увлечении, сразу же отпустили.
Гаред не хотел мириться с приговором. В конце концов, он же не сделал ничего ужасного: просто коллекционировал и читал книги, тянулся к знаниям. Ну и что, что некоторые были небезопасные?! Такая несправедливость возмущала ангела, и он решил во что бы то ни стало избежать своей участи.
Решение его проблемы быстро нашлось в одном из так им любимых запретном фолианте. Бессмертие! Что может быть лучше, когда предстоит умереть?
В назначенный день казни, Элкис сплёл нужное заклинание, но сработало оно, к его ужасу, совсем не так, как тот ожидал. Вместо молодости, бессмертия и прочих прелестей вечной жизни, он стал бестелесным призраком! Да, вечным, как и обещалось. Но ведь привидением!
Сотрудники магического управления нашли это забавным стечением обстоятельств и уже самим по себе хорошим уроком, но всё-таки недостаточным. Поэтому по-новому приговорили Гареда Элкиса к вечному служению на благо магической академии Семира в качестве хранителя знаний.
Надо сказать, для новоявленного призрака такое наказание оказалось вполне приемлемым, если и вовсе не спасительным. Ведь теперь, раз уж ему суждено быть наказанным самой судьбой и провести вечность в таком инертном состоянии, то хотя бы за любимым делом. Так Элкис и попал в закрытую часть библиотеки.
К нему часто обращались студенты с допуском. Он отвечал на все их вопросы, помогал в обучении. Элкис был почти счастлив. Всё продолжалось до тех пор, пока в академии не появился новый необычный студент — мальчик по имени Тревор Трейт.
Тревор был высоким худощавым парнем, с водянистыми голубыми глазами, чёрными волосами, висящими грязными паклями до плеч, к тому же довольно неуклюжим. Ко всему прочему, студент не обладал никакой, даже самой слабенькой искрой. Если честно, было чудо, что он вообще попал в академию. Никто не мог понять причину этого, но арка сделала свой выбор, а он никогда не оспаривался. Преподаватели считали, что с нулевым уровнем магии, парню заняться бы чем-нибудь другим, о чём всегда говорили на занятиях, но он упорно, как безумный, изучал все заклинания, которые никогда бы не смог сотворить.
Именно упорство и тяга Тревора к знаниям и подкупила Гареда. Он с радостью помогал мальчику находить ответы на многообразные вопросы о магии, магических талантах и прочем. Надо сказать, парень обладал отличной памятью, если даже не лучшей, которую Элкису приходилось встречать среди людей. Он чем-то напоминал ему самого себя: у того тоже, когда он читал фолианты о магии, взгляд прояснялся и горел каким-то внутренним необычайным огнём. Наверное, поэтому они так быстро нашли общий язык и подружились.
По мнению Элкиса, Тревор Трейт мог бы стать великим магом, если бы, конечно, природа распорядилась иначе. Но мальчик всё равно никогда не сдавался. Всё свободное от уроков время он засиживался в библиотеке, иногда до самой поздней ночи в поисках дополнительных знаний: всё более сложных и редких заклинаний. Призраку было немного жаль парня. Каково быть чуть ли не лучшим студентом в теории и абсолютно никем на практике?
Однажды вечером Тревор пришёл в приподнятом расположении духа и, разыскав Элкиса, поинтересовался про талант поглощения магии.
— Удивительный талант! Жаль очень редкий, — восторженно делился информацией призрак, обрадовавшийся новой увлекательной теме разговора. — Говорят, в теории можно даже украсть чужую искру.
И Гаред Элкис так воодушевился рассказом, что даже упомянул о вычитанном в одном древнем фолианте ритуале, который позволяет это сделать. Разумеется, ритуал не зря был запретным: для него требовалась огромная кровавая жертва. И по этой же причине Гаред не особо вчитывался в подробности, но тем не менее поделился всеми знаниями, которыми обладал, и даже дал название источника.
— Но надо быть полным безумцем или окончательно отчаяться, чтобы ради искры пойти на такое, — заключил призрак, и Тревор согласно кивнул головой.
Тогда Элкис ещё не знал, что это была их последняя встреча. Вскоре после разговора мальчик пропал. Он не ходил на занятия. Поговаривали, что Тревор Трейт наконец-то решил бросить академию, чему были безумно рады профессора, и не очень рады задирающие его студенты, лишившиеся развлечения.
Гаред Элкис тоже расстроился и, чего лукавить, даже немного обиделся, что парень не сообщил о своём уходе другу. Он привязался к мальчишке и к каждодневному общению с ним.
А через пару недель случилось страшное. Столицу Алейна разгромила ужасающая весть: на главной площади Халдора было убито свыше сотни людей и гостей столицы! Сумасшедшего, сотворившего это хладнокровное убийство, поймали — им оказался тихий неказистый мальчик Тревор. К слову, он не особо сопротивлялся, видимо и сам пребывал в шоке от содеянного.
Представьте же ужас приведения, когда он понял, что произошло. Ведь это он упомянул в разговоре с парнем о запретном ритуале! Да, разумеется, ангел и понятия не имел, что тот является носителем такого редкого таланта, и тем более не думал, что человек сможет и осмелится применить знания на практике. Но это не отменяло его причастности и вины.
В тот же вечер Гаред Элкис покаялся ректору академии, которым в то время ещё был строгий, но справедливый демон Авилон. Тот решил, что Магическому управлению не обязательно знать о произошедшем, тем более что Тревора уже казнили, а сведения о ритуале уничтожили. Но Элкису всё же было не избежать наказания. Авилон создал портал, и вместе с магистрами артефакторики он навечно запер призрака в его собственном кабинете вместе с различными книгами из запретной части библиотеки, так сказать во избежание последующих проблем. А в самой библиотеке поставили иллюзию, которую оградили защитой, право пройти через которую оставили лишь действующему ректору академии, так, на всякий случай, если помощь Элкиса всё же когда-нибудь понадобится.
— Вот такая история! — грустно закончил свой рассказ призрак.
— Вам не стоит винить себя, — подбодрил того гном. — Мальчишка бессовестно воспользовался вашей дружбой!
— Да как же не винить то? — печально отозвался тот. — Сотни людей погибли! Это навечно на моей совести. А всё из-за моей любви к запретным знаниям! Уж лучше бы я никогда не читал эти злополучные книги.
— Те жертвы на совести Тревора, — не согласился Родни. — Даже если бы Вы не рассказали ему о ритуале, он всё равно рано или поздно нашёл бы способ совершить не это, так другое преступление. Я в этом уверен.
— Наверное ты прав, — задумчиво произнёс Элкис, отмахиваясь от воспоминаний, как от назойливых мух. — Что ж, это стало мне хорошим уроком. Теперь я всегда беру магические клятвы. Но что это мы всё обо мне, да обо мне, мой маленький друг. Давай-ка
