она без энергии, крепко связанная, голая.
-- Точно! Та самая тварь, что сдохла у Сельги в руках.
-- Такая же, но без щупалец, -- твёрдые пальцы скользят по коже от яремной выемки до пупка. -- Я сканировал, обычная асура.
-- Больше не сдохнешь, пока не позволим, -- удар под рёбра. -- Не смей притворяться падалью, когда находишься перед князем Яргой.
Асура распахивает глаза и сразу упирается взглядом в три высокие фигуры в тёмных балахонах. Вокруг толпа навов. Рядом жалкая кучка пленных асуров: большинство без сознания. Бывшая глава лаборатории не глядит ни на своих, ни на гарок. Уставилась на ближний балахон, будто птичка на змею. Под глубоким капюшоном не видно лица, лишь мерцают два жёлтых, хищных огня.
Кто-то пихает её в спину, асура оказывается на коленях и больше не может пошевелить даже мизинцем. Без разницы: на глыбу живой Тьмы по имени Ярга смотреть получается только снизу вверх. Такая невозможная мощь рядом, сердце асуры замирает от ужаса и восхищения. Ужас её собственный. Восхищение, кажется, от навов, чью память она некогда присвоила. Теперь мёртвые враги в её голове признали и восславили своего князя. Однако не им -- именно ей вдруг захотелось пасть ниц перед новым владыкой лучшего из миров. Право Ярги непреложно, хотя это право силы: асура прониклась и осознала. Мечтали, рассуждали с братом о совершенных воинах, но не подступили даже близко. Вот оно, истинное совершенство войны.
Враг отводит взгляд, озирает других пленников, оцепенение отпустило хотя бы рассудок. Нет, она не склонится. Право Ярги владеть миром не отменяет её собственного права ненавидеть и мстить. За всю боль, за все потери, за горечь последнего поражения. Мстить -- как? Кажется, все возможности исчерпаны. Но асура вспоминает одного не в меру разговорчивого врага, который безнадёжно проиграл, и всё же остался ядовитой занозой в мыслях своего палача. Если асуру обездвижили, но не лишили речи... Не лишили!
-- Смотри в глаза, -- тоном приказа, по-асурски. Жёлтые огни в упор. -- За тебя попросил тот, кому ты особенно много должна. Вспомни его, и я позволю тебе умерёть легко.
Кто мог просить всемогущего князя Нави за пленную асуру? Только 85 в своей детской простоте, больше некому. Укол беспокойства: не слишком ли дорого заплатило существо за упущенную химеру и эту просьбу? Нет, 85 сделал выбор, возможно, даже свободный. Одна из создательниц больше не отвечает за его судьбу. Пусть отвечают те, кто вернул изменённому наву имя.
-- Сельга?
Капюшон колыхнулся в намёке на кивок:
-- Угадала. Жаль.
Ярга кладёт на голову женщины чёрные когтистые руки, до странности похожие на лапы некоторых образцов, и начинает читать длинный аркан. Асура узнала формулу, понимает, что её ждёт. Но в последние мгновения, пока рассудок при ней, выговаривает, отчаянно спеша:
-- Ты слишком совершенный для этого мира, князь Нави. Ты скоро уйдёшь следом за нами. Мёртвый нав!
Голос, читающий аркан, не изменил своей размеренной монотонности. Жёлтые глаза даже не мигнули. Формула завершена, магическая игла впивается в мозг, и пленница уже ничего не может сказать. Её больше нет, и её совершенно не беспокоит, как ненавистный победитель распорядится всем, что она умела и знала.
Самого главного она не знает и не узнает уже никогда. Защитники последней Железной Крепости не смогли победить Тьму и отстоять Землю, но выиграли время для эвакуации асуров в Тайный Город. Его навы нашли много, много позже. А князь Ярга -- только в другой жизни.
